– Сейчас папочка отправит полевой цветочек спать.
– Лучше уж спать, чем слушать глупости.
– Вот и топай! Лично я уходить не собираюсь. Так ведь, Флориан? Мы остаемся, Лаванда-дуранда!
Любимая дразнилка Батиста. Он потянул на себя скатерть и наклонился к Лисандру:
– Отец Флориана – придворный архитектор, господин фон Вольфсвинкель!
Батист при любом удобном случае произносил трудную фамилию, гордясь тем, что вхож в семью придворных.
– И что из того? – удивилась Эмили.
– А то, что сын придворного архитектора выше дочери слуги во дворце и тем более дочки конюха.
Флориан фон Вольфсвинкель по привычке усмехнулся. Лаванда сложила салфетку и отодвинула стул. Стоя она оказалась еще меньше ростом.
– А ты, Батист, чей сынок, скажи-ка! Может быть, принца?
Батист, сын мясника, хотел что-то придумать, но не успел: Лаванда уже покинула залу, провожаемая отцовским суровым взглядом. Эмили занялась жарким, отрезая и отправляя в рот крошечные кусочки, как настоящая дама, какой она мечтала стать. Больше уже никто не обращал внимания на Лисандра.
Взрослый стол немногим отличался от детского. Только для Сидры и Жакара места были приготовлены заранее, они оба были левшами, им накрывали особо. Гости рассаживались как придется, в том порядке, в котором подходили к столу. Принц Тибо сел напротив брата, а место рядом занял для Эмы. Стоило Эме сесть, как Стикс оскалился и зарычал.
– Хороший пес, – похвалил Жакар. – Сидеть! – И потрепал его по холке. – Незнакомая раса, принцесса, нам всем придется к вам привыкать.
Принц Тибо приготовился ответить, но тут перед ним поставили любимое блюдо – раковый паштет в желе с лимоном. Он умирал от голода, однако за вилку не взялся.
– Позовите дегустатора.
Принц говорил громко, его все услышали.
Жакар недовольно засопел.
– Новый каприз?
– Нет, заурядная предосторожность, которая спасет нам жизнь. Отравления теперь в моде.
У всех заледенела кровь в жилах от замечания Тибо, только адмирал весело рассмеялся.
– Глупости, – фыркнул Жакар. – Кто, спрашивается, пойдет к тебе в дегустаторы?
Герцог Овсянский поднял руку, он был готов на любые жертвы. Но Тибо уже сделал выбор:
– Стикс.
– Что-что?
– Стикс. Мне кажется, так зовут твою собаку. Он же не откажется от кусочка ракового паштета с желе. И потом…
– Что потом?
– Это все же собака, не человек…
На лбу Жакара выступили капли пота. Он молчал. Заговорила королева Сидра. Впервые за праздничный вечер. Тибо убедился: королева не изменилась. Осталась точно такой же, какой впервые появилась при дворе: неподвижное, похожее на восковую маску лицо, такое же молодое, как у сына, непроницаемый взгляд. Она произнесла одно-единственное слово скрипучим голосом: