– Клеман всегда прав, – вздохнул Тибо, удерживая ее руку.
Принц чувствовал себя подавленным, а день обещал быть долгим и трудным. Предстояло сражение за корону, и хотелось, чтобы отец был рядом. Вот здесь, сейчас. Тибо сомневался, что почувствует его присутствие на кладбище. Скорее, где-нибудь еще. Возможно, там, где они виделись в последний раз…
– Я ненадолго отлучусь, Эма. Если тебе что-то понадобится, зови Мадлен.
Тибо не пришлось далеко идти. Несколько шагов по синему ковру, тяжелая дверь в другом крыле замка. Но сначала на свежий воздух, и принц вновь спустился в сад. Лужайки напитались влагой, как губка, каждый шаг оставлял след-лужицу. Овид следовал за принцем по пятам, лужицы становились глубже. Так они оказались под окнами детской Тибо. Принц машинально поднял глаза. И заметил, что виноград, оплетавший стену, шевелится. Лисандр собрался бежать.
– Обопрись левой ногой, Лисандр. Затем направо по выступу на стене. Теперь прыгай. Прыгай, тебе говорят. Внизу мох, не разобьешься.
Лисандр плюхнулся в мох и поднялся, потирая бока. Совершенно зря, между прочим, он ничуть не ушибся. Голос Феликса произнес громко и отчетливо:
– Мелкий бездельник!
Огромный Феликс заслонил собою окно.
– Весь испачкался, безобразник!
– Феликс! – крикнул снизу Тибо. – Раз он спустился, я беру его с собой.
Лисандра не надо было упрашивать, ему вовсе не хотелось лезть обратно к своему новоиспеченному камердинеру. Он даже не спросил, куда они идут, просто последовал за Тибо сначала через лужайку, затем под навес. Они снова оказались в коридоре, перед дверью в королевские покои с украшением в виде сложенных крыльев. На двери алел свежий крест. Вестник смерти.
В покоях Альберика было сумрачно, холодно и тихо. Шторы были задернуты, в камине серый пепел. Он красноречивее напоминал о смерти, чем алый крест. Тибо оперся руками о громадный письменный стол из дуба, потом опустился в кресло на львиных лапах. За этим столом король Альберик подписывал торговые договоры, разбирал тяжбы между провинциями, отстаивал без устали мирную жизнь своего королевства. Отсутствие отца в кабинете непереносимо. Но еще тяжелее воспоминания, нахлынувшие на Тибо и заполнившие кабинет.
Альберик курил трубку в теплом углу у камина. Желая развеяться, взял наугад с полки книгу, потом оставил ее, чтобы никогда уже к ней не вернуться. Сморщил лоб, пытливо вглядываясь в план будущего акведука. Грыз печенье и сыпал на ковер крошки, приводя в отчаяние Манфреда. Извинился, что не проводит Тибо в порту. В день отплытия отец взял с Тибо обещание раз в неделю играть с адмиралом в шахматы. И сказал ему «до свидания», не сомневаясь, что свидание состоится.