– Твое детство, Тибо, – тихо произнес он, – мое самое прекрасное путешествие.
Отвел взгляд и убрал карты в стол.
– Вы меня тревожите, господин де Френель.
– Не стоит тревожиться. Нет места тревоге, когда восстановлен Правильный Ход Вещей. Ни сожалениям, ни сомнениям.
– Завидую присущей вам безмятежности.
– Зависти тоже нет места. Безмятежность я заработал немалым трудом. Но она доступна каждому. Для человека это самое естественное состояние.
Тибо вздохнул. Он был бесконечно далек от «самого естественного состояния» и не замечал ни малейшего признака «Правильного Хода Вещей». В раздумье привычно взялся за подбородок, который королевский брадобрей гладко выбрил. Де Френель поднялся, глаза его увлажнились.
– Доброго пути, мой мальчик, – проговорил он торжественно и вышел из-за стола, чтобы обнять Тибо. Объятие было столь же долгим, как подъем в поднебесную обитель.
Выпустив Тибо из рук, он подтолкнул его к дверям, словно внезапно захотел поскорее с ним расстаться.
– Доброго пути, ваше королевское величество, – повторил он, когда остался один под сверкающим хрустальным сводом.
Лисандр готов был отдать все на свете, лишь бы его взяли с собой в путешествие. Но нет, сиди как пришитый на школьной скамье. Всякий раз, когда учительница ударяла его по пальцам линейкой или Батист принимался донимать, он представлял себе, как вылезает из окна своей комнаты, бежит в порт и на первой же шхуне уплывает в Бержерак. А там… Умирает от тоски и вины. Затем снова плывет в Краеугольный Камень. В конце концов, Лисандр остался без путешествий по своей воле.
Королевский кортеж пустился в путь на заре. Мадлен одна сидела в роскошной карете, похожей на свадебный торт. Остальные ехали верхом: Овид, Лукас, конюх, двое слуг, повар и еще рыжий Бенуа, сделавший молниеносную карьеру, так как Манфред назначил его личным камердинером короля. Тибо с радостью сел на своего любимого Эпиналя. Эме достался Гораций, конь Альберика. Королевская чета впечатляла: на белоснежных жеребцах молодой светловолосый король в алом плаще и темнокожая королева в лиловой накидке.
Проехали по мосту через Верную, миновали Крест четырех дорог и двинулись по самой длинной из них, что вела к Центральной провинции между высокими холмами. Но потом свернули к суровому гребню на горизонте, который и был провинцией Френель. Переправились через ручей, границу двух провинций, и Бенуа решил, что большой старый тополь как нельзя лучше подходит для привала.
– Мы не устали, – запротестовал Тибо.
– Как начнем подъем к Френелю, сир, негде будет остановиться – одни скалы.