Что ж, тем хуже.
Эма добралась до марса, смотровой площадки на мачте, и повесила мешочек на канате, проделав маленькую дырку, чтобы черви могли дышать. У нее над головой сияло созвездие Глория, созвездие государей из четырех ярких звезд – Мудрость, Сила, Умеренность, Мужество. Глядя на них, Эма немного успокоилась. Потом спустилась и напоила водой бедного плотника, тот дрожал в ознобе как осиновый лист.
Встало солнце, и начался новый знойный день. Матросы, пожелтевшие, осунувшиеся, едва волочили ноги. Но, слыша, как стонет Жюль за занавеской лазарета, никто не жаловался на боль в животе. Микробу полегчало, но весть о проведенной ампутации заставила его болезненно скорчиться. Он добрался до лазарета и нашел больного в луже пота с загноившейся раной и воспаленной рукой.
– Лу-кас Кор-бьер!
Лукас повалился в гамак мешком и теперь спал, прикрыв лицо руками. Услышав свое имя, он с трудом очнулся. Полуголый, едва передвигая ноги, дотащился до лазарета.
– Ну, Корбьер! Это что? Говори! Это что такое?
Фельдшер не верил собственным глазам. Он ошибся. Ошибся непоправимо. Из-за плохого освещения хорошенько не рассмотрел, какого цвета у больного рука. Гангрена продвинулась гораздо дальше еще до того, как он начал операцию. А он ничего не заметил. Ампутировал только кисть. Жюль может умереть, если не сделать еще одну операцию. Немедленно. Отнять руку до плеча. Но еще одна ампутация без обезболивающего… У Жюля может не выдержать сердце.
– Я… – только и смог выдохнуть Лукас. Он провел рукой по своей щеке, она была жесткая и колючая.
– Смотри, он на пороге смерти, у него жар, он бредит…
Мелодичный голос прервал Микроба вопросом:
– Что? Очень плох?
Судовой врач сердито обернулся и увидел Эму, которая пришла с дождевой водой.
– Хуже не бывает! – рявкнул он.
– Может, вы помните, я говорила вам о червях…
Микроб замахал руками, отметая ее слова, и чуть было заодно не съездил Лукасу по физиономии.
– Нет, юнга, нет! Не хочу даже слышать!
– Он выживет? – спросила Эма.
В ответ Жюль истошно завопил:
– Крысы! Закройте бак! Крысы! Крысы!
– Мы ничем не рискуем, – сказала Эма.
– Но это же черви! – возмутился Микроб, размахивая шнурком с очками.
– Крысы, крысы, крысы, – бубнил плотник.
– Черви, черви, черви, – возмущался доктор.
Эма напоила больного и вышла. Она этого так не оставит. Настоит на своем, врач уступит!
– И зачем только принц взял ее на шхуну, понять не могу, – пробурчал Микроб, как только Эма вышла.
– Он ее не брал, она уже была на шхуне, – уточнил Лукас.
– Ну так зачем оставил?!
– Она хорошо работает, ее не в чем упрекнуть.