Тибо барабанил пальцами по столу.
– С каких пор вы стали расистом, Дорек?
– Я? Ни сном ни духом, сир.
– Стали зависеть от сплетен кумушек?
– Ничего подобного, сир!
– Полюбили пышные застолья и церемонии?
– Нет, не полюбил, сир.
– Вам известно препятствие, мешающее заключению брака и неизвестное мне? Разве одну из сторон принуждают силой?
– Нет… ничего такого…
– В таком случае не о чем и говорить.
Адмирал так сжал губы, что они побелели.
– Можете идти, адмирал.
Адмирал медленно притворил за собой дверь кубрика. Он обещал Альберику держать его сына «в рамках приличия и благоразумия». Обещал, что принц «сохранит голову на плечах». День за днем, месяц за месяцем, год за годом он держал свое слово. А теперь? Тело покойного короля не успело остыть, а он лично скрепит неравный брак? Адмирал никогда не простит себе такого.
У него оставалось одно-единственное оружие. Страшное, однако выбора нет. Дорек направился к первому помощнику.
– Гийом Лебель! У меня для тебя задание. Первостепенной важности.
Первый помощник искоса взглянул на Дорека.
– Хочу, чтобы ты сообщил казарке тайну леса.
– Какого леса? – спросил Гийом, разыгрывая недоумение.
– Какого? Какого? Не притворяйся, что не знаешь! Гиблого!
Помощник всем телом повернулся к адмиралу, отпустив штурвал.
– Что-что?
Адмирал посмотрел направо, потом налево, оглянулся, поднял голову ввысь, окидывая взглядом паруса, чтобы убедиться, что никто его не слышит, и быстро-быстро заговорил:
– Обратная сторона медали, тайна Королевства Краеугольного Камня, цена, заплаченная за мирную жизнь. Казарка должна узнать правду немедленно. Иди, Гийом Лебель. Я сам встану у штурвала.
Адмирал подтолкнул первого помощника, но Гийом застыл и не сдвинулся с места. Черные глаза смотрели на адмирала из-под седых волос и казались жерлами пушек.
– Нет, – сказал Гийом Лебель.
– Что значит – нет? Это приказ, Гийом Лебель, приказ твоего капитана.
– Я не повинуюсь такому приказу.
Адмирал собирался ответить, но заметил, что подходят Щепка и Лисандр. Черт бы их побрал! Дорек развернулся и отправился куда подальше, иными словами, на корму. Всю вторую половину дня он просидел в тени бушприта, его мучили сомнения. Сам он не мог открыть Эме тайну королевства. Во-первых, потому что Тибо сразу догадался бы, что кто-то проболтался. Во-вторых, на эту тайну наложен запрет, а значит, слова застрянут у адмирала в горле или голос пропадет. Впрочем, то и другое могло случиться одновременно… Изнывая от мучений, адмирал воззвал к духу покойного Альберика:
– Альберик, мой король, укажите мне верный путь!.. Альберик, мой король…