– Добро пожаловать в Краеугольный Камень, принц Тибо! – произнес Кретон, будто школьник, выучивший урок.
Тибо он всегда напоминал птичку – острый нос, серый хохолок, быстрые короткие кивки головой.
– Его величество король примет вас в тронной зале, – сообщила птичка.
Тибо встал, и моряки вслед за ним. Контракт их закончится, как только они покинут кухню. Тибо не собирался комкать прощание с верными друзьями, он хотел обнять каждого – и вдруг заметил, что одного не хватает.
– А Проказа где?
– Остался в порту, ваше высочество, – ответил Овид.
– Смылся, не дожидаясь, пока принц отпустит, – возмутился Феликс.
– Нарушил закон, – подтвердил Гийом.
– Надо было оставить его на мели, – буркнул кок.
Время показало, что кок был прав.
Тибо прощался и благодарил команду, Кретон топал ногой от нетерпения, а Морван нервно дергал головой. Растроганные моряки покашливали от смущения, глядя себе под ноги и почесываясь. Когда настала их очередь отвечать, за всех высказался капитан с необыкновенной серьезностью:
– Всегда в вашем распоряжении, принц.
Адмирал, увидев моряков, выстроившихся вдоль стола, произнес с недоумением:
– А ведь склянки еще не били…
– И не будут, адмирал, – тихо шепнул ему принц Тибо. – Потом обратился к Марте: – Нужно разместить во дворце всех, кто хочет отдохнуть, и отправить домой тех, кто уже собрался. И как можно скорее вызвать сюда Гвендолен Дорек. Найди себе помощника, Марта, пусть он этим займется.
Марта снова оглядела матросов в ссадинах, синяках и шишках.
– Да они едва на ногах держатся, голубчики, – вздохнула она.
– Так и есть, – согласился принц. – А мальчика уложи в моей спальне.
Лисандр насупился, он не понял, что комната с созвездием Азале на потолке и есть спальня принца. Он вообще не верил, что в этом дворце найдется для него место. Но спросить ни о чем не успел – Тибо, взяв Эму за руку, уже вышел из кухни.
Эма шла рядом с принцем и дивилась витражам, гобеленам, паркету из вишневого дерева. Они вышли в круглый дворик, выложенный мозаикой, с бассейном посередине. В прозрачной воде стояла статуя прекрасной женщины, держащей лилию в тонких пальцах. Еще двадцать семь лилий украшали ее покрывало и лежали у ног. Они символизировали годы ее недолгой жизни.
– Моя мама, – шепнул Тибо, прикоснувшись к статуе рукой.
Элоиза смотрела на бронзовые двери тронного зала. Тяжелые, внушительные. Тибо, не обращая внимания ни на советников, ни на стражу, сам широко их отворил. Тронная зала была великолепна. Легкие колонны поддерживали высокий купол, в стрельчатые окна струился солнечный свет, и они казались золотыми украшениями. Резной трон сиял камнями из каждой провинции королевства: ониксом, яшмой, нефритом, гранатом и бирюзой. К нему вела красная ковровая дорожка.