– Вы научите меня вести счета, а когда я вырасту, открою школу – и там будут тщательнейшим образом изучать арифметику и чтение, есть одну овсянку и у всех девочек будут талии шириной в целый ярд! – сказала Роза, и на ее щеках заиграли озорные ямочки.
– Дерзкое неблагодарное дитя! Насмехаешься над неопытным учителем! Ладно-ладно! В следующий раз пропишу вам лекарство попротивней, мисс!
– Я дала вам шанс посмеяться, вы слишком долго сдерживались, проверяя мою книжку. А теперь, господин учитель, приступим к уроку!
Доктор Алек рассмеялся, а затем провел занятие по ведению счетов, которое надолго осталось у Розы в памяти.
– А теперь почитай мне вслух! Что-то глаза устали, и приятно посидеть у огня, когда за стеклом шумит дождь, а наверху тетушка Джейн, как обычно, читает нотации! – попросил дядя Алек, когда траты предыдущего месяца были приведены в порядок, и новый месяц начался с аккуратной записи.
Роза любила читать вслух и с удовольствием прочла главу из «Николаса Никльби»[6], где девочки Кенвигсы занимаются французским. Она очень старалась, чтобы ее чтение не подверглось критике, как и остальные школьные умения.
– Продолжить, сэр? – кротко спросила она, закончив главу.
– Если ты не слишком устала, дорогая. Слушать тебя одно удовольствие – ты прекрасный чтец! – ответил дядя, и сердце Розы наполнилось гордостью.
– Вы правда так думаете, дядя? Я очень рада! Папа меня научил, и я читала ему часами, но папа просто любил меня, потому и слушал…
– Я тоже тебя люблю. Однако читаешь ты и правда великолепно, чему я чрезвычайно рад – это редкий дар, и я очень ценю его в людях. Садись рядом, здесь свет лучше и кресло удобней, а я буду дергать тебя за косичку, когда ты слишком торопишься. Ты станешь гордостью и опорой своему старому дядюшке, Розочка!
Доктор Алек привлек ее к себе, его тон и взгляд были по-отцовски ласковыми, и Роза подумала, что легко любить и слушаться того, кто умело сочетает похвалу и критику.
Они прочитали еще одну главу, когда звук экипажа под окном известил, что тетушка Джейн собирается уезжать. Однако прежде чем они успели выйти ее проводить, тетушка лично возникла в дверях комнаты – в своем плаще она напоминала необычайно высокую мумию, а из-под капюшона, словно кошачьи глаза, поблескивали стекла очков.
– Так я и думала! – с мрачным удовлетворением заявила она. – Разрешаешь сидеть допоздна и читать всякую ерунду! Окончательно избалуешь ребенка! Ты хоть понимаешь, какое ответственное дело на себя взял, Алек?
– Осознаю всю тяжесть, сестра Джейн! – комично вздохнув и покосившись на веселое личико Розы, ответил доктор Алек.