— Забавный пацан, — уважительно цокнул языком Прелый.
Игорёк, как удачно окрестил его Семён, прекрасно знал суровые правила. Он понимал, что если отстанет, то в лесу его ждёт смерть. Волки научили этому мальчика, поэтому ребёнок не отставал и бежал ногу в ногу со всеми.
Отряд шёл достаточно спокойно. Деревья были в разлёте друг от друга на пятьдесят, а то и сто метров, но неба из-за сцепленных между собой ветвей было невидно. Кустарники и всякие лианы остались позади, дорогу покрывал мох и низкий папоротник. Всякого зверья было много, но беспокойство они не доставляли. В основном были травоядные животные, не агрессивные и трусливые. Они моментально исчезали при появлении людей. Один раз встретились с карликовыми лесными слонами в густой шерсти. Они увидели людей и, словно резвые скакуны, рванули в сторону болота. Немалое беспокойство доставил крупный зверь, похожий на дикого кабана, но огромный. У него были внушительные клыки, а глаза мутные и слюнявая пасть. Он долго провожал людей взглядом, при этом повизгивал и переваливался из стороны в сторону. Было очевидно, что он никак не мог принять решение, напасть или убежать. В итоге он отстал и шаркающей походкой направился в сторону, куда умчались карликовые слоны. При появлении этого зверя Игорёк оскалился и прижался к ногам Семёна, тельце выбило крупную дрожь, он знал это чудовище.
По некоторым признакам скоро должно появиться плато. Лес посветлел, иногда в просветах между крон лесных великанов пробивалось небо. Появился кустарник, папоротники стали гуще и выше. Лесные пионы заполонили все освещённые участки и наполнили воздух сладким благоуханием, а на толстых ветках щебетали птицы и резко кричали мелкие пушистые зверьки.
Далёкий звериный крик застал всех врасплох. Отряд остановился, люди прислушались. Вновь раздался вопль и был он ужасен тем, что прослеживались в нём человеческие нотки и наполнен он был горем и тоской. Игорёк неожиданно встал на ноги, вытянулся в струнку, взгляд наполнился тревогой. Некоторое время стоял, затем, поскуливая, забежал за Семёна и вцепился в его пояс.
— Это там, где мы похоронили лесного человека, — в волнении произнёс Аскольд.
— Малыша надо оставить, — кивнул Никита и в раздумье провёл шершавой ладонью по отрастающей щетине на лице. Почему-то мелькнула мысль, неуместная для данной обстановки, что надо бы по прибытию в лагерь подобрать пластинку из обсидиана и побриться.
— Игорёк боится. Он не хочет, — мотнул головой Семён.
— Надо отдать его матери, — непреклонно потребовал Никита. — Она идёт по нашим следам. Необходимо сделать остановку и её дождаться.