— Пойми, мне больно видеть, как ты вдруг замыкаешься и молчишь. Если я что-то сделала не так, скажи мне прямо.
Он молчал.
— Возможно, я была сегодня не права, когда стала торопить тебя, у Ибрагима. Я просто себя плохо чувствовала, и у меня сдали нервы. Что я могла сделать?
— Тебе надо было просто немного подождать.
— Но тогда бы ты опять завис на своем мальчишнике.
Он застонал.
— Пойми, я сегодня была совершенно не готова к этому чаепитию с мужчинами. И к тому же не знала, как себя вести на этот раз. Ты ведь столько времени провел в Штатах — ты же должен понимать, насколько мне было трудно в этой ситуации?
И что существуют определенные правила поведения, которые мне следовало бы знать.
— Почему бы тебе не поговорить обо всем этом с Айлин? — ответил он наконец взволнованным голосом. — Это все чисто женские вопросы.
— С Айлин? В самом деле. Мне это как-то не пришло в голову.
Тем самым тема была для него исчерпана.
Хотя у меня ещё было к нему много вопросов, я предпочла отложить дискуссию до лучших времен. Я боялась вывести его из равновесия. Ещё страшнее была для меня мысль, что он, чего доброго, прервет свой визит в Египет. Эта мысль вселяла в меня панический страх.
На следующее утро я почувствовала, что назревают какие-то перемены. Халид непрестанно говорил по телефону. Сначала с Ибрагимом, потом с Набилем, потом с Хасаном, потом опять с Ибрагимом и т. д. Поскольку со мной никто ничего не обсуждал, мне не оставалось ничего другого, как прислушиваться и наблюдать. Слава богу, я к тому времени уже так наслушалась арабского, что даже кое-что понимала. Когда я несколько раз услышала слово «Асуан» и увидела, как повеселел Халид, мое сердце радостно екнуло. Асуан — самое волшебное место на всем Ниле!
Что же происходило? Халид сначала отмалчивался. Только после обеда, когда шквал звонков стих, он вдруг сказал:
— Верена, завтра мы с тобой одни, вдвоем, поедем в Асуан.
Я от радости бросилась ему на шею, а потом сразу же, словно боясь, что он передумает, принялась собирать чемоданы.
* * *
Самолет запрыгал по ухабистой посадочной полосе асуанского аэропорта. На какой-то момент меня охватил жуткий страх. «Выбоины!» — мелькнуло у меня в голове. Но машина благополучно завершила посадку и остановилась. Открылась дверь, в лицо нам повеял приятный, теплый и сухой воздух. Я была рада хоть немного отдохнуть от холодной каирской погоды. А ещё больше — от бурной «светской жизни». Я сразу поняла: вот мой мир — зеленые, цветущие оазисы, золотистые барханы, тихий Нил и потрясающие закаты.
Я весело зацокала каблучками по металлическим ступеням трапа, с сомнением поглядывая на маленькое облезлое здание аэропорта. У трапа нас ждала толпа местных жителей, которые толкались и кричали, яростно жестикулируя. Босоногие дети дергали меня за юбку и клянчили «бакшиш», в то время как беззубые мужчины чуть ли не дрались за наш багаж. Вокруг нас бушевал настоящий хаос. Я боязливо жалась к Халиду. Наконец машина с чемоданами, зарываясь в песок, доехала до аэровокзала и остановилась. Носильщики, как саранча, бросились наверх, толкаясь и ругаясь, и принялись сбрасывать чемоданы и сумки вниз — сумасшедший дом! Тем не менее этот хаос все же как-то функционировал. Если, конечно, не считать оторванных ручек чемоданов.