Когда огни города заметно приблизились, я вдруг подумала: а куда мы, собственно, едем? Хотя я добросовестно пыталась научиться выдержке и терпению, эти упражнения все же иногда стоили невероятных усилий.
А зачем нам в пять часов утра ехать в Дубай?
— Сейчас ведь Рамадан.
— Мне очень жаль, но я не вижу здесь взаимосвязи. Он взглянул на меня, увидел, что я раздражена, и ухмыльнулся.
— Сейчас увидишь.
Несколько километров мы опять ехали молча, пока наконец дорога не уперлась в высотное здание. Небоскреб стоял по ту сторону трассы, западнее дубайского Крика.
— Я не вижу здесь никакого отеля. Зачем мы сюда приехали? — спросила я, выйдя из машины.
Халид, задрав голову, посмотрел наверх.
— Вон там наверху — наша новая квартира. Я купил её две недели назад.
Я неотрывно смотрела на него.
— Что там наверху?…
Его глаза светились гордостью, как будто он совершил чудо. Совершенно ошалевшая и не в состоянии произнести ни слова, я пошла за Халидом к дому. После всего случившегося я уже вообще не знала, радоваться мне или ужасаться. Наш только что сошедший со штапеля брак уже получил несколько пробоин.
Небольшая галерея, в которой разместились магазины и бутики, вела к входу. Войдя в дом, мы оказались в просторном мраморном холле. Мои мысли неслись вскачь, воображение лихорадочно рисовало всевозможные картины моего будущего, одна фантастичнее другой. Когда лифт понес нас наверх, я уже не чувствовала ничего, кроме возрастающей тревоги. Айлин, скорее всего, ничего не знала об этой квартире, и я теперь с ней наверняка почти не буду видеться — с ней, единственным доверенным лицом в этой стране!
В то время как Халид величественно шагал по своим новым, вновь приобретенным владениям, я старалась не показать своих крамольных чувств.
— Скоро здесь все будет готово, большой зал будет тоже меблирован, и у тебя будет замечательный дом, — говорил он с воодушевлением.
— Да, конечно…
У меня в этот момент просто не повернулся язык сказать правду и испортить ему всю радость. Я ведь понимала, что он делал это из лучших побуждений, искренне желая сделать мое ожидание, когда «Аллах укажет нам путь», более комфортным.
Когда я утром проснулась, в комнате было темно. Все жалюзи были опущены, так что ни один луч света не мог проникнуть внутрь. Я пошла в ванную и посмотрела на часы — двенадцать.
Вставать было ещё рано: Халид объяснил, что нужно поменять местами день и ночь, поскольку есть и пить во время Рамадана можно лишь после захода солнца.
В холодильнике и в самом деле не было ничего, кроме нескольких банок колы. Поэтому я опять легла в кровать.