Может, я неверно истолковала то, что он отправился в Калифорнию один, — как я вообще неверно истолковывала все, что было с ним связано? Или все это — просто нелепая случайность? Невезение? Каприз судьбы? И потому вечный источник горьких сожалений?
Мне понадобились недели, чтобы наконец понять суть произошедшего. Халид, судя по всему, только в Цюрихе до конца осознал то, что мы с ним живем на разных планетах. Поэтому, скорее всего, он навсегда ушел из моей жизни. Так мне казалось. Но я ошиблась.
* * *
Следующие два года прошли под знаком крутых перемен. Я снова влюбилась, резко изменила курс своей профессиональной деятельности и рассталась со своей квартирой. Мне казалось, что теперь все пойдет как по маслу.
Прежней осталась только моя тяга к неизвестному, к путешествиям и приключениям. Вскоре эта потребность стала настолько острой, что меня вдруг просто как магнитом потянуло в дальние края. Но я ещё не знала, чем буду заниматься — изучать археологию, организовывать туристические поездки с познавательной целью или бороздить воздушные океаны в качестве стюардессы. И потому я решила для начала закончить Швейцарскую школу менеджмента в сфере туризма, которая открывала передо мной множество разных путей. Идея мне очень понравилась. Следующей задачей было окончательно вытеснить Халида из сознания, из моей жизни. Но это оказалось не так-то просто.
Потому что он вдруг, вопреки всем прогнозам, опять появился на моем горизонте — прислал письмо из Калифорнии. Странно — в глубине души я этому обрадовалась. Может, потому, что прерванная связь с арабским миром вновь была восстановлена? Этот мир с детства оказывал на меня какое-то магическое воздействие. Люди в длинных белоснежных или шитых золотом одеяниях из сказок или фильмов уже тогда покорили мою душу, и она до сих пор томится в этом сладком плену.
Я читала письмо и удивлялась, с какой легкостью он обходит молчанием все случившееся — как будто так и должно быть! Ни слова о том, как он исчез, не оставив даже коротенькой записки. Главными темами его повествования опять были футбол и университет. Он мог бы хоть что-нибудь рассказать мне о своей семье, о Дубае, о его улицах, о том, как там все выглядит. Но ничего подобного в письме не было. И я поклялась себе: в один прекрасный день я поеду в эту страну, в которой никогда не была. Я знала, что это и есть то место на земле, о котором я всегда мечтала.
Между строк письма я чувствовала, что Халиду не хватает его родины, его дома. Мне стало его жаль. Я вдруг, кажется, поняла, почему он цеплялся за нашу переписку, как утопающий за соломинку. Наверное, ему было очень одиноко в США.