Действительно, крупная торговля экономически связала страны Европы между собой и с далекими континентами, а кредит и финансовые операции пренебрегали государственными границами. Биржа в Антверпене была учреждена для купцов всех стран. Но остановимся на этих явлениях. Посвященные им страницы пестрят упоминаниями Фуггеров, Вельзеров, Хохштеттеров и т. д., когда речь заходит об отважном предпринимательском духе капиталистов XVI в., об их готовности идти на риск, тесных финансовых и политических связях с абсолютной монархией и т. д. Вполне естественно, что образцовыми крупными капиталистами XVI в. являются для Мунье именно Фуггеры и им подобные. Но была ли их деятельность действительно всеевропейской и интернациональной? Вернее, что она ограничивалась пределами империи Карла V и интернациональной была лишь в той мере, в какой — со всевозможными оговорками — можно считать интернациональной саму империю, соединявшую формально и временно Германию, Испанию, Нидерланды и часть Италии. Во всяком случае всеевропейской эту деятельность назвать нельзя; она почти совсем не касалась таких крупных и ведущих стран, как Англия и Франция. Следовательно, большие масштабы активности Фуггеров и других немецких торгово-банковских домов определялись все же фактором политического порядка — большими масштабами империи, центром которой Карл V сделал именно Германию, а не свойствами самого капитализма как такового.
Малообоснованным представляется и мнение о смене всеевропейского размаха капиталистической активности национальными ограничениями меркантилизма. Последний, как известно, старше 1560 г. и успешно развивался в Англии и Франции и до этой даты. В своеобразной форме его можно наблюдать и в империи Карла V, где на время были стерты национальные границы входивших в нее стран. Там это особенно ярко сказалось в размахе финансовой и торговой деятельности Фуггеров и других капиталистов. С крушением империи кончился и этот «имперский» вариант меркантилизма, и снова выступил на сцену меркантилизм испанский, голландский и т. д.
В первом и втором изданиях своей книги Мунье подробно рассматривает упадок капитализма, наступивший во второй половине XVI в. В третьем издании он отказывается от этого взгляда. Мунье считает, что, несмотря на неблагоприятную политическую обстановку, экономическая активность продолжала оставаться значительной во всех отраслях производства. Таким образом, весь; XVI век как эпоха подъема резко противопоставлен XVII в. как; эпохе кризиса.
Мунье рассматривает социальные следствия развития капитализма; его взаимосвязь в XVI в. с государством он определяет в плане кредитования государства банкирами, а саму абсолютную монархию считает своего рода капиталистическим предприятием, обслуживаемым финансистами.