) — оно сделало в слезах, в тревоге и в крови, но с надеждой, доверием и радостью большой скачок вперед».
[9]Все успехи XVII в., его обильные плоды в области науки и искусства дают ему право именоваться «великим веком». Они были достигнуты в результате усилий, положенных на преодоление кризиса: «В борьбе с силами разъединения и разрушения человек умножал всевозможные изобретения и превзошел сам себя. Эти усилия взращивали индивидуализм. ., а этот индивидуализм и относительная свобода мысли и действий создали плодовитость и величие Европы, чье отличительное свойство состоит в непрерывном поиске».[10] Таково, по мысли автора, всемирно-историческое значение западноевропейского кризиса XVII в. и его преодоления.
Прежде чем перейти к анализу этой концепции, необходимо вкратце коснуться взглядов Р. Мунье на историю Западной Европы в предшествующее столетие. Кризис XVII в. он констатирует главным образом на основе сравнения с происходившим в XVI в. подъемом, который Мунье называет (подобно другим зарубежным историкам) экономическим возрождением и капиталистической революцией.[11]
Необходимо отметить, что вся книга (особенно в первой своей половине, касающейся Европы) написана скорее в форме размышлений над сутью происходивших процессов, чем в форме связного хронологического изложения. Канву фактов политической истории автор предполагает известной и говорит о событиях лишь в той мере, в какой это ему необходимо при рассказе об истории экономической, социальной, государственной, международной и т. п. Это придает всему труду большую насыщенность постоянно движущейся мыслью, позволяет проводить далеко идущие сравнения, словом — делает его интересным не только для специалистов, но и для всех категорий читателей.
Мунье довольно подробно говорит об экономике XVI в., определяя ее в первую очередь как бурное развитие торгового капитализма. Он уделяет большое внимание таким темам, как крупная европейская и заморская торговля, революция цен, монополистические компании, биржа и биржевые спекуляции, банковское дело и кредитные операции, государственный долг и т. п. Он касается также развития горного дела и металлургии, подчеркивая появление в этих отраслях дорогостоящих технических нововведений. Развитию капиталистических отношений в целом, т. е. капиталистической эксплуатации наемных рабочих, уделено значительно меньше внимания, аграрные отношения затронуты лишь кратко.
Нельзя отрицать большую роль торгового капитала в XVI в.; все, что было с ним связано, бросается в глаза с первого же взгляда. Материал источников — во всяком случае тех, что уже введены в научный оборот, — тоже как будто оправдывает внимание именно к торговому капиталу. Но в ходе рассуждения у Мунье происходит некоторое смещение акцента как в политико-экономическом, так и в историческом плане. Блестящий расцвет торговли, банковского дела и т. п. он склонен рассматривать как расцвет капитализма вообще и соответственно упадок торговли и сокращение масштабов кредитных операций оценивает как упадок всего капитализма. Смещение исторического акцента выражается в том, что капитализму в XVI в. (во всяком случае до 1560 г.) приписывается всеевропейский интернациональный характер, который в дальнейшем оказался утраченным в итоге национальной меркантилистской политики отдельных государств.