– Даже убить! – Вставил взволнованный Данёк.
Марк кивнул.
– К сожалению, возможно и такое. Но машина должна была рано или поздно появиться на камере. Она достаточно заметная.
– А что за машина? – Спросила я с любопытством.
– Порш Кайен. – Равнодушно ответил Марк, явно не разбиравшийся в марках автомобилей.
– Фигасе! – Ахнул Данёк. – Это какие зарплаты у молекулярных биологов?
Я тоже была поражена.
– А сколько ей лет?
Марк пожал плечами.
– Двадцать восемь или двадцать девять, не знаю точно. Знаю, что она начала работать в «Сиринити» сразу после окончания магистратуры.
– Любопытно, за какие компетенции молодым специалистам платят такие деньги?
Марк посмотрел на меня долгим взглядом.
– Еще любопытнее, почему, несмотря на немыслимую для биотехнолога зарплату, она решила уйти из «Сиринити».
От его слов мне стало неуютно.
– Слушай, Марк, а Филиппу ты все это рассказал?
– Конечно, мы с ним созваниваемся регулярно. Ему исчезновение Кучиной очень не нравится, так же как исчезновение Паши. И он, и я пытались до него дозвониться, но телефон выключен.
– И я пыталась: выключен, да. Но у Паши как раз может быть невинная причина для «исчезновения». Филипп сам говорил, что наш доктор время от времени выходит в астрал.
– Это правда. Но не многовато одновременных исчезновений?
Филипп
– И куда ты собрался? Сейчас же, кажется, еще совсем рано… Сколько вообще времени?
Черт. Я рассчитывал выскользнуть потихоньку, не разбудив Ольгу, но она спала слишком чутко.
– Полшестого. Спи, пойду побегаю.
– Откуда вдруг этот спортивный порыв?
– Не хватает движения: я же походник, забыла? Спи, вернусь до того, как ты проснешься окончательно.
Не дожидаясь развития разговора, я вышел из спальни, забыв второпях бутылку воды. И теперь, на восьмом километре пробежки, все мучительнее сожалел о своей поспешности: туманная дымка уже рассеялась, утренний воздух вовсе не радовал прохладой. Его липкая неподвижность обещала наступление очередного невыносимо жаркого дня. Я упорно продолжал бежать, старательно отводя взгляд безмятежной глади реки. Впереди, за густой листвой, время от времени мелькал белый силуэт старинной беседки, напоминавшей о дворянском прошлом огромного парка.
Как же хочется пить! В пересохшем горле неумолимо зарождался приступ сухого кашля. Сдавшись, наконец, я остановился возле могучей липы и, опираясь рукой о ствол, мучительно закашлялся. Кое-как справившись с приступом, я прислонился спиной к дереву и терпеливо ждал, когда восстановится дыхание. Постепенно в мое сознание начала проникать завораживающая красота пейзажа. Высокий берег реки скрывался в облаке листвы, подкрашенном охрой необычно жаркого лета. Неподвижное полотно воды, всё еще защищенное склоном от утренних лучей, обещало прохладу и избавление от жажды. На другом берегу раскинулись пшеничные поля, оживляемые темными пятнами перелесков. Воздух, напоенный ароматами незнакомых трав, усиливал ощущение нереальности места.