— Дайте телефон, — я протянул руку.
— Давай, звони, — он сунул мне трубку.
Я набрал Юркин номер. Гудок, второй, третий…
— Алло! — Ответил голос моего друга. Господи, спасибо, что ты есть!
— Юра, — холодно, без интонации, начал я. — Срочно привези мне пять тысяч долларов!
На другом конце была тишина.
— Алло, Юра, ты слышишь меня?
— Да, слышу. Когда?
— Сейчас. Банкомат работает круглосуточно, — надеюсь, он понял, что я имел ввиду под словом «банкомат».
— А куда везти? — Юркин голос был как из трехлитровой банки.
— В наш районный ИВС.*
— Хорошо.
Я, не прощаясь, нажал клавишу отбоя.
— Думаю, часа через полтора будет, — сказал я, возвращая телефон.
— Ждем-с, — человек в джинсах и свитере вышел из комнаты. Меня отвели обратно в камеру.
Не знаю, сколько прошло времени — и часы, и сигареты, и ремень со шнурками у меня забрали, — а мой друг все не ехал. Время как будто остановилось. Когда по моим расчетам прошла два часа, дверь в мою камеру распахнулась, и туда вошел человек в джинсах и свитере.
«Все, слава Богу, приехал! Сейчас меня выпустят!»
Я с радостью вскочил.
— Не приехал твой друг, — человек развел руки.
— Дайте телефон, он где-то рядом, может, заблудился! — Надежда на то, что Юрка приедет, еще жила во мне.
— На, звони, — я взял протянутый телефон.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», — голос автоинформатора был мне ответом на набранный номер. Я попробовал еще раз и еще. Бесполезно.
— Может, он в метро едет?
— Какое метро? Время половина третьего!
— Сейчас я ему на домашний позвоню!
— Звони…
Я набрал Юркин домашний номер. После седьмого или восьмого гудка трубку сняла Марина.
____________________________________________
* КПЗ — камера предварительного заключения.
* ИВС — изолятор временного содержания.
— Алло, Марин, Юрка дома?
— Нет.
— Как нет?! Он давно уехал?
— Давно.
— Как приедет, пусть сразу едет ко мне, он знает, куда!
— Хорошо, я ему передам, — голос у Марины был слишком спокойным.
Я ждал друга всю ночь и весь день. Тысячи вариантов, почему он не приехал, крутились у меня в голове. А после обеда мой статус изменился: я из задержанного превратился в арестованного.
Прошло два месяца. За время следствия и суда я наездился в автозаках, посмотрел, что такое тюрьма изнутри. Суд, учитывая мои положительные характеристики из института и с работы, а также ходатайство спорткомитета, приговорил меня за хранение огнестрельного оружия к полутора годам лишения свободы с отбыванием срока в исправительно-трудовой колонии общего режима.
Тысячи лиц промелькнули за это время перед моими глазами. Я услышал множество историй о дружбе и предательстве, смелости и трусости, о верности и лжи. Но все равно так и не нашел ответа, почему мой друг не приехал ко мне в ту ночь в ИВС.