— На нашего друга напал с ножом человек, которому тот проиграл в карты. Ан пытался помочь, но в итоге нож достался ему.
— Какая трагедия. Могу поспорить, друг чувствовал ужасную вину.
Он хмурится.
— Так и не извинился. Но это не страшно, потому что теперь всякий раз, когда он видит меня, он вспоминает, что сделал. Возможно, когда-нибудь я увижу его падение.
— Фонг.
Его ножницы замирают.
— Да.
Я хватаюсь за блестящие подлокотники кресла, чувствуя легкую тошноту. Так, значит, мне не показалось. Бо с Фонгом действительно не ладят, и по серьезной причине. Сомневаюсь, что я смогла бы простить того, по чьей вине пострадал бы Джейми.
И вот тишину нарушает лишь щелканье ножниц на фоне мерного гудения мотора.
Бо проводит пальцами по моей шее, и это ощущение отключает мой мозг, останавливая непрерывно крутящиеся колесики. Почему-то я больше не чувствую ног, и все нервные окончания, похоже, перебрались на шею.
Бо протягивает мне зеркало, развязывает салфетку и встряхивает ее. По бокам волосы подстрижены ровно над ушами, а сверху он оставил максимальную длину.
— Я выгляжу как мальчишка, — заявляю я, разглядывая себя.
— Меня бы ты ни за что не провела, — шепчет его отражение.
Взгляд его оценивает проделанную работу, но у меня складывается ощущение, что он видит что-то в глубине меня. В первый день, когда я встретила его на полуюте и он услышал, как я разговариваю по-кантонски, могу поспорить, он догадался и кто я, и зачем я здесь еще до того, как я подняла вуаль. Сможет ли он понять, что сейчас у меня на уме?
Я вспыхиваю.
— Я тебе не понравилась.
— Мне не понравилась ситуация. — Он пожимает плечами. — Я знал, насколько вы близки, и был не готов потерять еще одного брата.
— Что ж, полагаю, ты его и не потеряешь.
— Я знаю, что ты считаешь меня павлином. Но и у павлинов все не так-то просто. Им тоже приходится пройти через испытания, чтобы стать взрослыми птицами.
Эти слова ранят меня. Джейми сказал, что ему нужна свобода. Но мы же пара дракон — феникс, две половинки одного целого, лучше всего работающие только вместе. А еще я просто скучала по нему.
— Я расстроил тебя. Прости. Поход к парикмахеру должен, наоборот, помочь расслабиться.
Его глаза, темные, как уголь, ловят в зеркале мой направленный на него взгляд. Я быстро перевожу его на собственное виноватое отражение, как у ребенка, пойманного за тасканием сладостей.
Я вскакиваю с кресла. Корабль качает, и Бо хватает меня за руку, помогая удержаться на ногах. Рядом с ним мои ноги явно отказываются работать как положено. Я пытаюсь выдернуть руку, но он держит крепко.