Я замираю. Джейми придумал эту игру. Он любил карты, хотя, после того как проиграл все наши деньги на еду в покер, поклялся больше никогда не играть на деньги.
Хмурый парень фыркает.
— Ваша единственная работа сейчас — держаться подальше от неприятностей.
А вот это уже голос мужчины. В нем нет тяжелых, басовитых нот, однако он просто излучает спокойную силу. В отличие от мальчишек, щебечущих как птички, он говорит по-английски осторожно, напоминая кота, тщательно выбирающего, куда поставить лапу на скользких перилах.
— Но почему тогда вы с Джейми идете на работу? — спросил Спичка.
При упоминании имени Джейми я подскакиваю на месте.
— Мы старше, а в «Уайт Стар» не нанимают детей.
— Нет, это потому, что вы с Джейми поспорили, кто больше заработает, и не хотите, чтобы мы мешали, — заявляет Винк своим ворчливым тоном, который так не сочетается с его детской внешностью.
— И поэтому тоже.
Пари. Это так похоже на того Джейми, который всегда подначивал меня. Мы прошли через все: соревнования, кто сможет дольше не дышать, кто дольше удержит яйцо на лбу, кто запихнет больше печенья в рот.
Винк выдергивает карту из своего веера.
— Ветра перемен.
— Ты не можешь положить Ветра перемен, пока не сыграна восьмерка, — возражает мальчик-спичка.
Взгляд хмурого парня скользит по мне и останавливается, пытаясь проникнуть под мою вуаль. Четкие очертания его скул так и манят меня провести по ним пальцем, словно по ножу, проверяя качество заточки. Но тут его взгляд скользит дальше, будто я не представляю особого интереса.
— Бо, Олли выдумывает правила, — жалуется Винк.
— Если вы, мартышки, не прекратите спорить, мы будем играть в «Старую деву».
— Боюсь, он прав. Сначала нужно сыграть восьмерку, — слышу я собственный голос. Если это приятели Джейми, значит, он и сам неподалеку, хотя я не вижу рядом больше ни одного китайца.
— Ясно? — радуется Олли, прежде чем по примеру Винка и хмурого Бо уставиться на меня. Я откидываюсь на подлокотник, чтобы одновременно и видеть всех троих, и не создавать искушения заглянуть под мою вуаль.
— Откуда она знает о «Ветрах перемен»? — спрашивает Винк, переходя на кантонский, который, по их мнению, я не понимаю. Его щека снова начинает дергаться.
— Может быть, Джейми соврал, что придумал эту игру, — предполагает Олли.
— Джейми не стал бы врать, ты, коровий зад.
Олли пропускает оскорбление мимо ушей.
— Как ты думаешь, почему на ней вуаль?
Глаза Винка расширяются.
— Может, у нее бородавки.
— Или вообще нет лица.
Бо со смешком поворачивается, и изгиб его позвоночника виден даже под курткой.