Удача на «Титанике» (Ли) - страница 21

Китайцы нередко с подозрением относились к иностранцам, от которых видели мало хорошего.

— Она прелесть, — заявляет Винк и тут же кидает взгляд на меня. — Могу поспорить, от нее пахнет мармеладом.

Олли вырывается из хватки Бо.

— И маслом.

— С чего вы так решили? — спрашиваю я.

— Джейми говорит, они пахнут лучше всего.

Они определенно хорошо его знают. Мама давала нам печенье с маслом и мармеладом, как только у нас появлялись свободные деньги, что, впрочем, случалось нечасто.

Джейми взбирается по ступенькам не так ловко, как я помню, а так, словно раздумывает над каждой ступенькой. Я поражаюсь тому, как изменилось его тело. Новые мускулы позволяют лучше делать трюки, быстрее двигаться. Акробатика у него в крови, в отличие от меня. Мне всегда приходилось работать вдвое усерднее, особенно после того, как я начала округляться в некоторых местах. Пусть по английским меркам он невысок, не больше пяти футов восьми дюймов[5], в нем есть нечто яркое, привлекающее внимание, в том числе и девушек из первого класса с пуделями.

Он спешит к нам, сияя смуглым золотом скул. Кивает мне.

— Мэм.

Из меня рвется громкий смех, удержать который удается с немалым трудом. Пассажиры первого класса не тратят слов на разговоры с простолюдинами.

— Заводишь новых друзей? — спрашивает его Бо.

Джейми резко одергивает лацканы куртки.

— Мисс Шарлотта Файн из Нью-Йорка.

Мисс Файн[6]? Я фыркаю так резко, что моя вуаль идет волнами. Джейми кидает на меня взгляд, но тут Шарлотта машет ему затянутой в перчатку ручкой, а затем заставляет пуделя помахать черной лапой. Джейми машет в ответ.

— Ее собака соскользнула с палубы, но я успел поймать. Она очень умная. Может просить и притворяться мертвой.

На этот раз мне не удается сдержаться.

— Девушка или собака?

Глаза Джейми — более узкие, чем у меня, но такого же насыщенно-карего цвета, как у мамы, — впиваются в меня. Он пристально смотрит на мою вуаль, но, в отличие от остальных, лицо по другую ее сторону ему знакомо. Знакома форма сердечком, как у него самого, знакома привычка то и дело вздергивать подбородок, словно выглядывая в небе признаки дождя.

Он кривит рот не то в улыбке, не то в гримасе.

— Черт возьми, поверить не могу.

Я поднимаю вуаль, давая возможность ему и его команде рассмотреть, что под ней.

— Придется, Джейми, потому что это я.

Пусть мне и не стоит привлекать к себе излишнее внимание, но брата я все равно обнимаю. От знакомого запаха молочного печенья и растоптанной травы, только теперь еще и с нотками угольной пыли, в горле встает ком.

— Как ты? Кидание угля пошло тебе на пользу.