Святая чешуя! Не нужно было добавлять ребят в номер. Я и забыла, как легко новички могут растеряться.
Винк шипит на приятеля. Олли приходит в себя и швыряет мне корки — одну, две. Вот так, приятель. Я подмигиваю Олли, радуясь, что его роль сыграна.
Я стучу коркой о корку, издавая нечто похожее на хлопки.
— Нет, леди и джентльмены, это не кусочки гранита. Это хлеб, который сегодня подавали в третьем классе к обеду. — У зрителей вырывается несколько недоверчивых смешков. — Не пойму, как мы еще не пошли ко дну. — Смешков становится больше.
Я начинаю подбрасывать корки, ловя их той же рукой. Вверх и вниз, легко и просто. Кинуть и поймать, кинуть и поймать.
— Каждый день жизнь швыряет нам… хлебные корки. Чем чаще мы тренируемся их ловить, тем выше наша готовность к тому, что… — я начинаю кидать корки крест-накрест, так, что правая рука ловит левую корку, а левая — правую, — корки сменят курс.
Некоторое время я продолжаю так жонглировать, позволяя зрителям разглядеть алгоритм, а затем кидаю взгляд на Винка. Он подбрасывает мне еще корку. Она летит высоко, и мой ананас шатается!
Многие закрывают лица руками. Кто-то задерживает дыхание.
Корка Винка падает мне в руку. И вот так на арене появляется третий игрок. Мои руки движутся сами по себе, натренированные годами практики с любыми подходящими предметами — обувью, свернутыми носками, веточками и, когда дела у Ба шли в гору, даже апельсинами, природными слитками золота.
Траектории корок пересекаются перед моим носом, образуя в воздухе прерывистую восьмерку. Я опускаю их на уровень груди, двигаясь все быстрее и быстрее. Люди начинают хлопать, и аплодисменты нарастают.
Я жонглирую медленнее, подбрасывая корки повыше.
— Конечно, случается, что жизнь подкидывает тебе больше того, что ты ожидаешь.
Я смотрю на Винка, и тот, на этот раз осторожнее, бросает мне вторую корку. Теперь четыре корки кружатся в воздухе. Соленый ветерок разносит над толпой пораженные вздохи.
— И ты понимаешь, что то, чем приходилось жонглировать до сих пор… на самом деле было не так уж плохо.
Эти слова вызывают смех. Толпа увеличилась вдвое с того момента, как я начала жонглировать. Даже несколько матросов бросили свою вахту, чтобы посмотреть. Тише, девочка. Не позволяй толпе отвлечь тебя, иначе собьешь настрой.
— Со временем, — я меняю рисунок, кидая корки не в середину, а наружу, перемещая как по вертикали, так и по горизонтали, — ты понимаешь, что можешь управлять ими. Подчинить корки своей воле.
Я снова меняю рисунок, подкидывая в центр по две корки сразу, так что все четыре крутятся в ритме вальса. Аплодисменты становятся громче, к ним добавляются одобрительные крики и смех. Юная леди на палубе А, сжимающая в руках черного пуделя, от волнения подпрыгивает на месте. Я чуть было не ломаю свой рисунок, когда узнаю девушку, с которой беседовал Джейми, Шарлотту Файн.