Солнце отражается от воды, и блики бьют мне по глазам. Гуляющие обходят нас по широкой дуге, словно предчувствуя неприятности. Несмотря на всю прежнюю уверенность, сейчас меня сотрясает нервная дрожь. Что, если эта толпа сейчас не в настроении для развлечений? В отличие от Сент-Джеймского парка, здесь пространство ограничено. Люди частенько злятся на тех, кто берет на себя слишком много.
Что ж, пути назад все равно нет.
— Готовы, парни?
Винк и Олли вытягиваются в струнку, разместившись в паре шагов передо мной, с обеих сторон. У прогуливающихся неподалеку сузившиеся в подозрении глаза округляются от любопытства при виде того, как я достаю ананас из своего мешка.
Я выдыхаю и расправляю плечи. Затем поднимаю ананас.
— Добрый день, народ! Я — Валор, эм, Честный. — Мой голос срывается, но я заставляю себя продолжать. — Сегодня я хочу развлечь вас… — я перекидываю громоздкий фрукт с руки на руку, — жонглированием.
Несколько людей кидают на меня злобные взгляды, словно проклиная за то, что я прерываю их мирную послеобеденную прогулку, и я немного теряюсь. Но, по крайней мере, некоторые с верхних палуб смотрят вниз с любопытством. После того как все смогли как следует разглядеть ананас, я начинаю шустро перекидывать его с руки на руку, туда-сюда, туда-сюда.
— Когда речь идет о жонглировании, я лично считаю, что качество важнее количества.
Эти слова вызывают смех, и я чувствую, как расслабляются мои конечности. Как только смех стихает, я ставлю ананас на голову, держа его обеими руками.
— Мой батюшка, упокой Господь его душу, говорил, что вся жизнь — это хождение по канату, и чем лучше ты жонглируешь, тем легче будет жить. — Медленно я отпускаю сначала одну руку, потом другую. Корабль кренится, но я двигаюсь вместе с ним, не давая ананасу упасть. — Конечно, жонглировать посреди океана ему не доводилось.
Еще смех. Хорошо. Ба всегда говорил, что будь ты даже лучшим гимнастом на земле, ты не получишь ни лакинга, если не понравишься зрителям. Но здесь тонкая грань, и зритель может ополчиться против тебя, если ты не оправдаешь его ожиданий.
Палуба снова качается, и ананас наклоняется. Вытянув руки, я скольжу в том же направлении, возвращая его на место. По толпе пробегает ропот. Дама в шубе из тюленьего меха прикрывает глаза, словно вид разбившегося ананаса может оказаться для нее непосильным зрелищем.
— Но в самом деле жонглирование — это просто когда ты кидаешь и ловишь.
Я смотрю на Олли. Вместо того чтобы кинуть мне хлебную корку, как мы репетировали, он, похоже, не может глаз оторвать от ананаса. Я пронзаю его еще одним взглядом, но Олли все так же пялится на мою корону.