— Ну как дела?
— Порядок. — Сашка откинул назад чуб, поплевал на ладони и снова размахнулся. Военрук молча наблюдал за Сашкиной работой. Помощи он не предлагал — знал, что Сашка откажется.
— Дома все здоровы? — спросил Максим Максимыч.
— Мать вчера в больницу увезли.
— Что с ней?
— Аппендицит.
— Ну, это ничего, — то ли себя, то ли Сашку успокоил Максим Максимыч. — Через неделю выпишут. — Он собрал наколотые дрова и понес их к бараку. Вскоре Максим Максимыч вышел во двор с мусорным ведром, вывалил содержимое ведра в помойку и подошел к сараю.
— Колька, что ли, попросил? — спросил Сашка.
— Я и сам догадливый, — хитро улыбнулся Максим Максимыч.
Сашка присел на табуретку, вытащил из нагрудного кармана кисет с аккуратно нарезанными газетными листками и стал свертывать козью ножку. Потом достал длинный патрон с отрезанным донышком и вытянул из него белый жгут. К жгуту снизу Сашка приладил кремень и ударил по нему другим кремешком. Сверкнули искры, и жгут задымился. Сашка прикурил, потянул жгут внутрь гильзы и сделал глубокую затяжку.
Максим Максимыч оглянулся с опаской и произнес:
— Чего же ты при мне куришь, командир?
— Ладно, Максим Максимыч, — Сашка пустил вверх густую струю дыма. — Курить вредно. Пить тоже...
— Я не о том. Увидит ребятня, что ты при мне куришь, сами начнут дымить вовсю. Придется пропесочивать как следует. Карточки отоварили?
— Давно.
— Ты вот что, командир. Мне сегодня в военкомат надо. Так ты побудь на уроке за меня.
— Хорошо, Максим Максимыч.
— Ну, бывай, я за газетой...
Сашка снова начал колоть дрова. Он подумал о том, что нельзя Максиму Максимычу знать про то, что он цветами бумажными на базаре торгует. Делал Сашка эти цветы из бумаги и проволоки. Товар шел нарасхват. Сашка знал, что цветы покупатели везут на кладбище, недалеко от Кутузовки, или поставят в вазу на шкафу.
Скрывал Сашка это и от Федьки с Сережкой. А почему — и сам не знал. Наверное, не хотелось, чтобы друзья жалели его. Он же им орден показал, про войну рассказывал. А тут на тебе — на цветочках копейки собирает...
Сашка вспомнил, как Федька здорово читал стихи про войну. У Сашки так не получалось. Он списал несколько стихотворений под Федькину диктовку. Песен, которые Федька пел, Сашка не списывал. Он только посмеивался, если Федька затягивал: «Когда в море горит бирюза, опасайся дурного поступка». А то еще самую популярную среди филевских мальчишек «Здравствуй, моя Мурка...». Сашка мог слушать эти песни с улыбкой, но был к ним равнодушен. Больше ему нравились военные песни. Правда, почему-то песни, которые распевал Федька — воровские или морские, — запоминались сразу же, а вот стихи, которые надо было учить в школе, с первого раза не заучивались.