Неизвестно, сколько он лежал, глядя в потолок, – может быть, пять минут, а может, и пять часов. Наконец двери распахнулись, и Рейнар, приподнявшись, увидел странную пыльную птицу, а за ней – размашисто вышагивающего Редриха. Его величество приказал страже остаться снаружи и закрыть двери, а сам бросился на стул перед кроватью, не отрывая взгляда от герцога Митровиц. Рейнар попытался было подняться, но Редрих мягко уложил его обратно на подушки и крепко сжал его руку:
– Мой мальчик, – шептал он, – мой спаситель, мой герой!
Рейнар растерянно смотрел в лицо короля, по-отечески мягкое и все еще красивое, несмотря на морщины и седину в волосах. Когда в последний раз Редрих улыбался ему так широко и искренне? Многие люди отдали бы руку ради этой улыбки, похожей на первый луч солнца после беспросветной зимы, и за то, чтобы король их коснулся и обратил к ним такие слова…
Рейнар, впрочем, отдал не меньше.
– Я бы не простил себе, если бы с тобой что-то случилось. Я обещал твоему отцу, Хладру, что пригляжу за тобой, – продолжал Редрих. – Увидев тебя в крови, с рассеченной шеей, я испугался, что не сдержу обещания. Хуже того, я ведь сам отправил тебя туда. Как бы я нес эту вину перед своим названым братом?
– Отдать за тебя жизнь – честь для меня, мой король, – ответил Рейнар и снова попробовал встать, но Редрих удержал его в постели тяжелой рукой, регулярно практиковавшейся в фехтовании. Редрих был тем самым монархом, что играл на нервах у всех своих советников, телохранителей и придворных: во времена войны он упрямо несся в бой, позабыв о долге перед династией и о том, что судьба подарила ему одного-единственного отпрыска. Рейнар был уверен: разгорись новая война, Редрих не упустит шанса помахать мечом на поле боя, пусть ему уже за пятьдесят и он страдает от хронической бессонницы.
– Я не хочу, чтобы ты отдавал жизнь, – веско ответил Редрих. – Ты лучше послужишь мне и королевству живым, мой верный Рейн. – Он аккуратно поправил сползшие со швов бинты на шее. Рейнар не сумел сдержать паническую нотку в голосе, заметив, что узловатые пальцы короля украшает множество колец, но того самого, черного перстня в виде схлестнувшихся крыльев среди них нет:
– Ваше величество! Где же кольцо?..
– Не беспокойся, ты привез его в целости. Оно у нас. У Бракадии, – как-то рассеянно ответил Редрих, продолжая поправлять повязку. – Гримвальд сейчас изучает его…
– Гримвальд? А ты уверен, что ему… что кому-либо вообще можно доверять?
Глаза короля ярко блеснули из-под насупившихся бровей. Редрих отстранился, выпрямился на стуле, вздернул подбородок, сжал кулаки. Эту позу хорошо знали советники: король гневался.