Фубар сердито засопел и пришпорил своего коня, отъезжая подальше от Латерфольта. Шарка припомнила все моменты, когда он оставался с Тлапкой; как он низко склонялся к ней, шепча что-то на ухо, как бережно перевязывал ее раны и постоянно кидал ей вопросительные взгляды в минуту опасности; как отчаянно убеждал Шарку, что нельзя просто так бросать Тлапку, которая была готова отдать за нее жизнь; как уговаривал пойти с ними, пока его любимая не оправится…
– Знаешь, что? – Веселый голос Латерфольта всколыхнул воздух у ее уха. Шарка вздрогнула, подумав, что он обращается к ней, но егермейстер смотрел в сторону повозки. – Тлапка! Хватит дуться, вас тут никто не судит. Лучше покажи нам Дар.
Он придержал лихоти, и его группа тоже остановилась. Тлапка снова приподнялась, тяжело дыша от возмущения, но Латерфольт не стер с лица пытливой усмешки, как ребенок, выпрашивающий у старшей сестры яблоко и знающий, что обязательно его получит. Тарра, ехавший впереди, даже развернул своего лихоти и приблизился.
– Разве вы не видите, в каком она состоянии? – возмутился Фубар.
– Самую малость! – показал Латерфольт кончиками указательного и большого пальца.
– Вы мне не верите? – спросила Тлапка.
– Верим. Мы просто любопытные!
– Нет. Если бы вы мне верили, вы бы не…
Тлапка замолчала, резко отвернувшись от Латерфольта и уставившись на Тарру. Лихоти молодого егеря засеменил на месте, едва дыша от страха; сам Тарра испуганно привстал на стременах, глядя, как от земли по телу лихоти, а затем и по нему самому ползет слепленная из мрака лапа. Вторая показалась у него на плече; третья мягко обняла за талию…
– Латерф, что происходит? – в ужасе прошептал Тарра, умоляюще глядя на егермейстера. Но тот, как завороженный, с детской восхищенной улыбкой наблюдал, как мрак бережно обволакивает Тарру, словно укутывает в черное одеяло.
Шарка вжалась в седло, надеясь, что все взгляды прикованы к Тарре и никто не заметит напряжения на ее лице. Она и сама не понимала, как удалось попросить Дар спрятать клыки и когти, – точно так же, как не смогла бы объяснить словами, почему ее собственная рука может ударить или приласкать. Но сейчас впервые за все время, что она владела Даром, Шарка не атаковала и не оборонялась, а просто играла демоном.
Из лапы, которая уже дотянулась до лица Тарры, появился длинный и тонкий отросток, похожий на язык, и аккуратно скользнул по щеке. Тарра зажмурился, словно на лицо ему посадили ужа. Над его головой вспыхнули белые глаза, большие и круглые: Шарка изо всех сил старалась придать им мирный, а не угрожающий вид.