Мархедор, Борбас и Дьорда занимали в Гильдии Чудес следующие после Морры, Гримвальда и самого Свортека места. На деле магистры, как их величали, никогда не имели никакого отношения к Дару – как, впрочем, и все в Гильдии, не считая Свортека. Насколько Рейнару было известно, Мархедор и Дьорда занимались тем же, что Морра. От них требовалось проводить дни и ночи, уткнувшись носом в старинные фолианты, чтобы собирать, приводить в порядок и переписывать заново наследие тех времен, когда Дар принадлежал не одному кьенгару на службе короля, но был разлит повсюду, не вызывая у людей ни ужаса, ни восторга, ни даже удивления.
Мархедор, сообразительный и амбициозный, всегда держался Морры, которая привела его в Гильдию. Молчаливая и нелюдимая Дьорда оставалась в стороне, но Рейнар полагал, что, не будь украдено кольцо, она бы вместе с Моррой получила часть силы Свортека. Борбас же не отличался великим умом, но в Гильдии безупречно выполнял роль няньки для всех этих талантливых, но взбалмошных людей.
Однако сейчас эта троица производила совершенно иное впечатление. И дело было не в новых доспехах из матового черного металла с резными, похожими на драконью шкуру наплечниками, и не в черных бархатных плащах, которые тащились за ними, как хвосты. Рейнар потер глаза, надеясь, что это поможет хоть немного прояснить взор, но без толку. Мархедор, Борбас и Дьорда были бледны, как мертвецы; на их лицах залегли глубокие тени, а в глазницах горели мутно-белые глаза – совсем как у демонов маленькой ведьмы, или у летучих бесов Свортека, или у самого Свортека, когда он несся в очередную мясорубку…
Гримвальд пропустил магистров вперед, и те с неживой, пугающей синхронностью поклонились Рейнару:
– Мы счастливы приветствовать высокородного герцога, вернувшегося со славной миссии по спасению наследия великого кьенгара Свортека, – прошелестел Гримвальд, ловко сгибаясь в поклоне.
Рейнар сбросил с себя замешательство и в качестве приветствия вытянул вперед и вверх руку, сжатую в кулак. Три кулака взлетели в воздух ему в ответ, три бледных лица поднялись, без интереса сверля его мертвенными взглядами. Лица магистров были похожи на сухую, растрескавшуюся землю: вблизи Рейнар мог рассмотреть почерневшие тонкие сосуды под самой поверхностью кожи.
– Я рад приветствовать и вас, магистры, – выдавил он. – Смею надеяться, что мои усилия вернут величие Гильдии – опоре Бракадии.
– Вельможный пан может в этом даже не сомневаться, – без большой уверенности ответил Гримвальд.
«А ведь Борбаса, – вспомнил вдруг Рейнар, – мы с Фубаром как-то раз потащили в курильню, и он травил там такие истории, что мы даже решили не курить. Пошли в ближайшую таверну и надрались до поросячьего визга…» Но морок, стоящий перед ним теперь в зубастом доспехе, меньше всего напоминал добродушного толстяка, который давал Фубару советы про женщин, а потом вполне искренне объяснял, почему Морра должна стать королевой всех сук в мире.