– Да, пан Хроуст…
– Никаких панов! – перебил тот резче, чем, видимо, сам рассчитывал, потому что тут же спрятал неловкость за мягким смешком. – Это хороший вопрос, Дэйн. – Услышав свое имя из уст героя, тот судорожно втянул в себя воздух. – Я отвечу тебе на него лично. Я отвечу на все вопросы, какие у тебя только есть.
– Ты еще и язык немых знаешь? – спросил один из Детей Хроуста – долговязый рыжий гетман Кирш, самый болтливый из собравшихся.
– У меня был друг детства, Петр Чорный. Немой. Мы с ним были неразлейвода. Когда в нашей деревне случалась какая-то шалость, все знали: спрашивать надо с Громкого Яна и Тихого Петра.
Воеводы Хроуста захихикали.
– Ну, с тех пор ничего особо не поменялось! – воскликнул Кирш.
– В день, когда сожгли Тартина Хойю, он бросился на стражников. Его схватили, допрашивали, пытали, когда он не ответил на вопросы. Думали, что он издевается над ними, потому и не говорит… Они запытали его до смерти и вышвырнули тело на помойку.
В оглушительной тишине говорил лишь костер, лениво выбрасывая в небо снопы искр. Никто не решался заговорить после слов Хроуста, который тем временем наполнил кружку пивом и, как ни в чем не бывало, весело продолжил:
– Я буду наглым, Шарка. Покажешь мне Дар?
Она ожидала этой просьбы и скорее удивилась тому, как поздно она прозвучала. Девушка с готовностью вскочила на ноги, едва не запутавшись в полах платья. Воздух рядом с ней начал медленно оживать: сначала зажглись глаза-жемчужины, затем они начали обрастать мглой.
Демон, которого лепила Шарка, оказался похож на охотничьего пса. Она старалась изо всех сил, напрягая воображение, чтобы произвести – впервые в жизни! – красивого призрака без множества лап, голов, пастей и глаз. И вот изящная, похожая на борзую, хоть и по-прежнему пугающая тень подплыла к Хроусту и стала виться вокруг него. Гетман, на лице которого не отразилось ни намека на испуг, протянул к ней руку – и тень, коснувшись ее носом, растворилась, смешавшись с языками пламени.
Воины Хроуста захлопали в ладоши. Громче всех ликовал Латерфольт, что не укрылось от внимательного взгляда гетмана.
– Латерф, – довольно протянул он, поднимая свое пиво, – ай да везучий сукин сын!
– Да что я-то! Это все Шарка-волшебница, – расплылся Латерфольт в улыбке и, сунув свою кружку Тарре, кинулся к девушке. Шарка хотела выйти ему навстречу, но неуклюже оступилась и упала прямо в его руки. – Бедняжка, ты так устала… Друзья! Вы простите нас? Я думаю, нашей гостье нужен покой!
«Можно я останусь?» – взмолился Дэйн, обращаясь не к сестре, а к Хроусту.