– Опять за свое?
Мальчик виновато свесил голову и уставился на проклятые яблоки.
– Прости…
– Я не про это. – Лютобор подошел поближе и принялся отряхивать одежду сына от пыли, вытаскивать из волос листики и травинки. – Почему ты позволяешь им с собой так обращаться? Почему никогда не сопротивляешься, даже не пытаешься объяснить, что они неправы?
– Объяснить? – неподдельно удивился Вилем. – Им?
– А что? Ты считаешь своих братьев слишком тупыми?
– Нет, это они считают меня слишком узкоглазым, хе-хе!
Лютобор вздохнул. В конце концов, он нес такую же ношу, если не тяжелее. Всего одна-единственная шалость в отсутствие жены обернулась для него катастрофой.
Мать Вилема – простолюдинка-хиннка, которая шила жене Лютобора платья, – провела с ребенком всего пару месяцев, а затем подкинула его на крыльцо дома Латерфольтов и сбежала подальше от унизительной клички «совратительницы бракадийских мужей», от презрительных взглядов и мелких гадостей односельчан. Лютобор, всегда гордившийся своей честностью, признался во всем жене и взял бастарда под крыло, к остальным троим, «белым» сыновьям. Мирена скандалила целую неделю, но в итоге разрешила оставить младенца, чтобы подарить своим сыновьям игрушку, а мужу – вечное напоминание о его позоре.
– Вилем, я много раз говорил, – Лютобор взъерошил жесткие густые волосы сына, – что ты не всегда будешь бастардом. Очень скоро я сделаю так, что тебя признают, и никто не посмеет даже заикнуться, что ты не бракадиец.
– Никого из хиннов еще никогда не признавали.
– Все изменится, сын. Ты знаешь, кто такой Ян Хроуст? Знаешь, какой станет Бракадия, когда он отберет корону у поганого Редриха, который ничего не умеет, кроме как развязывать войны и сжигать на костре невинных? Я верю в Яна Хроуста! – В голосе Лютобора звенела надежда. – Ты станешь Латерфольтом. Обещаю тебе.
«Обещаю тебе».
Вилем сидел там же, под яблоней, а голова Лютобора лежала у него на коленях, уставившись стеклянными глазами в затянутое дымом небо. Дом Латерфольтов горел, выплевывая из окон снопы искр. Слуги давно разбежались, бросив хозяина, его жену и детей на произвол судьбы.
Закованные в железо воины с факелами не стали тратить стрелы на мальчишку-хинна. Откуда им было знать, что в нем последнем течет кровь предателя Латерфольта, который днем прикидывался порядочным землевладельцем, а по ночам со своими приспешниками обсуждал, как примкнуть к Яну Хроусту? Но теперь все изменники лежали бездыханные в своих домах. Вместе с ними убили детей и жен – ибо разве можно ждать верности от выблядков предателей? Их дома пожирало пламя, их пожитки грузили в телеги, чтобы пополнить ими королевскую казну, истощенную братоубийственной войной. Лес флагов с черными грифонами вырос в округе вместо деревьев, которые тоже сожгли – просто на всякий случай, чтобы тем, кто уцелел, было неповадно устраивать сходки в лесу.