Я лежал на своем ярусе и думал. О чем? Да все о том же. Попаду ли назад, в свое время, или мне предстоит тут задержаться?
…Наш барак не трогали восемь дней. Некоторые, и я в том числе, уже на стены лезли, мечтая хоть сухарь какой получить. Нет, нас не кормили, от слова совсем. Кое-кто пил свою же мочу, жажда мучила, хоть и холодно тут. Я пока не решился, но губы уже потрескались от сухости во рту. Есть хотелось так, что остатки разума подсказывали: скоро кто-нибудь из пленных убьет своего товарища, и начнется каннибализм. Кто хоть раз голодал, тот поймет, что это такое.
На восьмой день приперлись немцы и стали выкрикивать наши номера. Кого называли, должен был подняться с места и выйти к воротам. Назвали и меня. Ну так я ж везучий, в первых рядах иду!
Нас отвели куда в сторону от бараков, кажется, дальше только забор. Здесь была небольшая площадка, метров тридцать длиной, да и в ширину почти такая же. Квадрат Малевича какой-то, а не концлагерь. Пригнав туда, а отобрали всего тридцать человек, нам всучили в руки тяжеленные лопаты и указали, что нужно делать. Все было просто, мы тупо копали большую яму. Два полных дня, от рассвета и до заката, мы долбили сырую от осеннего дождя землю. Хоть и работали, а все одно холодно было, просто жуть, да в придачу голод. Дождь, идущий без остановки, не давал возможности обсохнуть, а работать в промокшей до нитки одежде было очень тяжело и холодно. От голода мы едва ноги волочили. Если бы немцы не «стимулировали» нас прикладами и стрельбой под ноги, скорее всего, мы бы вообще не закончили.
На третий день нас полностью раздели и сунули в эту самую яму. Пройдя уже через многое в предыдущие свои «забросы» на войну, я не так сильно реагировал на зверства немцев, но один черт не понимал: зачем так?!
– Что, теперь других позовут, чтобы закопали? – спросил кто-то.
– Зачем тогда такую большую копали? – проговорил еще кто-то.
Вокруг меня были такие же измученные, голодные люди. Как мы вообще смогли выкопать эту яму, уму непостижимо. Сил не было, все просто опустились на дно этого небольшого котлована, усевшись прямо в грязь. Один черт все по уши в грязи, чего уж тут. Когда сверху что-то потекло, задрали головы вверх.
– Это чего, нас тут утопить решили, что ли?
Сверху, по краям ямы появились толстые шланги, и из них на нас текла вода.
– Млять, почему так жжется? – воскликнул кто-то, первым дотронувшийся до этой «воды».
«Пипец!» – мелькнуло у меня в голове.
Крики, наши крики никто не слушал. Люди начали толкаться, пытаясь забраться повыше, чтобы не касаться этой самой «воды», но стенки ямы были очень отвесными, нас заставляли их делать именно такими, и выбраться было просто невозможно.