Я помню тишину, воцарившуюся в зале заседаний Большого Кремлевского дворца на Шестом съезде писателей СССР, когда говорил Абрамов. Что он тогда говорил?.. Его речь напечатана множество раз. Но было в ней, в этой речи, что-то еще сверх сказанного — страсть, искренность, прикосновенность оратора к душам сидящих в зале. Парадных речей так не слушают, так им не хлопают; сам слушал и хлопал, помню... Это редко бывает: вдруг встать и хлопать в ладоши вместе со всеми, в едином порыве, чему-то такому, что жило, болело в тебе невысказанным и вот нашло слово...
И еще я видел, как аплодируют Абрамову собранные воедино его духоподъемным талантом очень разные люди, и сам аплодировал — на спектакле «Дом» в Ленинградском Малом драматическом театре. Этот спектакль шел еще при жизни Федора Александровича Абрамова. Все было ладно, уместно, проникновенно в этом спектакле: режиссура Льва Додина, игра актеров, решения художника. И сверх всего этого со сцены в зал поступали волны той жизненной правды, когда забываешь о сцене и прочих таких вещах, сопереживаешь, сочувствуешь, веришь, что муки, страсти, радости, судьбы людские в далеком селе Пекашине — касаются лично тебя, исполнены духовного смысла. И люди, именно люди, а не «герои», вызванные к жизни творческим даром Федора Абрамова, близки тебе, как братья и сестры. И говор, быт, житейские и другие проблемы нашего северного села волнуют тебя; глядишь на сцену с неубывающим интересом, потому как все не придумано, живо; что может быть интереснее жизни...
В учебном театре на Моховой я видел, в постановке Аркадия Кацмана и Льва Додина, пьесу Абрамова «Братья и сестры». Роли в ней исполняли студенты выпускного курса Театрального института. Талант автора, искусство режиссера в этом спектакле каким-то магическим образом соединились... нет, не с талантом, не с исполнительским мастерством юных актеров — все это было у них впереди, — с особенным даром молодости... Молодость ищет себе примера, не терпит фальши и полуправды, ее привлекает цельность личности, чистота помыслов. Все это будущие актеры нашли в романе Абрамова, в пьесе.
Но им не сыграть бы в спектакле с такой увлеченностью, страстью, самоотдачей, если бы режиссер Додин не привез их летом в Верколу, если бы они не наслушались северной певучей речи, не надышались бы пинежским воздухом, не нагляделись бы на зачарованную красоту человеческих лиц, сосновых боров, речных плесов, луговин, дедами строенных домов — сосновых крепостей, если не поработали бы вместе с веркольцами их крестьянскую работу, если не полюбили бы эту землю, этих людей. Студенты Театрального института жили в Верколе вместе с Федором Александровичем Абрамовым, почитали его как старшего брата.