В отпущенное ему, как каждому смертному, время он прожил две жизни: ученого и охотника. Третья его жизнь — писательская. Кто хочет проникнуть в потайной, скрытый мир четвероногих или пернатых обитателей новгородских лесов, пусть прочтет книги Алексея Ливеровского «Журавлиная родина», «Радоль», «Озеро Тихое», — о каждом из этих обитателей в них сказано по-научному точно и обстоятельно, по-охотничьи приметливо, из первых рук, с подлинным верно, по-художнически поэтично, изобразительно ярко...
Но даже такой профессор-охотник-художник понимал, что охота — кощунство, что голос гончего пса в осеннем лесу хотя и красив, но предвещает гибель ни в чем не повинному зайцу...
Дома у него осталась другая собака, широкогрудая, мускулистая, пегая русская гончая Радоль — Долька. Радоль — тоже новгородская лесная речка. В автопредисловии к книге «Радоль» есть такие слова: «Никогда не забуду, как знойным летом заблудился в чужом лесу и в конце концов выбрался на речку. Лес был глухой, черный, болотистый. Речка текла по открытой солнечной долине и сама была светлая, с живой и прохладной водой. Измученный тяжелой ходьбой, исколотый ветками непролазной чащи, искусанный комарами и слепнями, я разделся, бросился в воду и долго плавал в тихий заводи, окаймленной белыми кувшинками... Позже я узнал, что речка называется Радоль, и нисколько не удивился — другого имени у нее и быть не могло».
...Из-под гончей Радоли-Дольки уже было убито сколько-то зайцев, другие Долькины зайцы покуда не знали, что дни их сочтены. Долька никогда не скалывалась со следа, будь то чернотроп поздней осени, пороша перевозимья или январская снежная целина.
Ливеровскому хотелось, чтоб в музыке осеннего леса звучала Долькина флейта. До открытия охоты на зайцев оставалась неделя. Долька обиженно плакала, провожая на охоту свою подружку Уфку...
На страницах сочинений Ливеровского мотивы гона присутствуют во всем их полнозвучии, в контрапунктной многоголосице тонов, оттенков и тембров. Его книги могут послужить энциклопедическим словарем для охотника-гончатника: в них наличествует весь передающийся изустно из поколения в поколение лексикон этого особливого дела, в котором участвуют три действующих лица — человек, собака и заяц (или лиса). В лексиконе запечатлелись именно особливость, искусство древней русской охоты по зверю с гончей: вначале набрасыванье и порсканье, после полаз, добор и отдача голоса, паратость и вязкость пса, заячьи скидки и перевиденье зверя, уменье охотника выбрать место и страсть охотничья, дрожь в коленках от страсти, и выстрел, и покрик стрелявшего: «Доше-ел!», и вознаграждение гончему псу — заячьи лапы-пазанки...