Честное слово, ради только сохранения в нашей памяти особого языка гончатников, согласного с образно-выразительным строем народного лесного говора, стоило написать свои «Записки гончатника» такому знатоку этого дела, каким является Ливеровский.
Знаете, что такое «обазартить выжлеца»? Знаете, что такое «помкнуть по-зрячему»? Захотите узнать — прочтите «Озеро Тихое».
Но Ливеровский пишет не для того, чтоб щегольнуть своим знанием охотничьего лексикона...
Давайте вспомним один из лучших рассказов Михаила Пришвина «Анчар», он про охоту с гончей, про гончего пса, в котором осуществились такие добрые качества без изъяну, как самозабвенная страстная преданность делу и долгу, верность товарищу по охоте — неважно, хозяин он или просто охотник; неутомимость, способность прочесть все запахи леса, особая пластика гона — и бескорыстие: гончий пес гонит зайца не для себя... И если бы не любовь к человеку, если бы не взаимность любви, если бы не уроки лесного содружества, преподанные гончару человеком-охотником, то и древняя родовая способность бежать по следу угасла бы в гончаре.
Анчар погибает от неумелой руки постороннего на охоте, чужого. И гибель его отзывается болью в душе, из боли рождаются добрые чувства — те самые чувства, каким нас от века учит хорошая литература.
Давайте вспомним рассказ Юрия Казакова «Арктур — гончий пес». Рассказ о слепом с рождения гончаре, одержимом страстью к лесному гону, соизмеримой по силе только с любовью к пригревшему его человеку...
Охотничьи эти рассказы покоряют своей человечностью, приобщают к природе как миру вечно живой красоты и подспудных, скрытых от равнодушного ока трагедий. Они в русле традиции классической русской литературы, постоянно вводившей в круг своего внимания охоту как важную сторону нашего национального бытия.
Этой традиции, в меру своих возможностей, следует Ливеровский. Особенно она заметна в лучших рассказах из цикла «Записки гончатника»: «Соловей безголосый», «Вазелиновые гончие», «Убивец», «Пороша». Впрочем, не только о гончих пишет наш автор. Его рассказы населены рыже-пегими, крапчатыми, в яблоках, золотисто-шоколадными, длинношерстными или короткошерстными сеттерами и легавыми, и все они такие разные, но обязательно тороватые на охоту (похожие на хозяина).
В течение многих лет близко зная Алексея Алексеевича Ливеровского, бывая с ним вместе в лесных походах, я повидал и некоторых прототипов героев и героинь его рассказов. Могу свидетельствовать: жизнь охотника-собаковода подарила писателю богатейшую палитру сюжетов — счастливых и печальных, трогательных и поучительных.