– Гребаная херня! – Подняв взгляд, парнишка заметил Келли, и его развязность уступила место смущению.
Келли напустила на себя тот строгий вид, какой частенько принимала ее мама. Ребята умолкли, отчаянно покраснели и, отвернувшись, принялись разглядывать двери вагона. А Келли с грустью подумала, что, наверное, в свои тридцать выглядит для них очень старой, даже в матери годится. Она попыталась вообразить рядом с собой четырнадцатилетнего подростка. Почти столько было детям некоторых из ее старых школьных приятелей – лента на фейсбуке пестрела фотографиями гордых семейств, да и сами дети пару раз присылали ей заявки на добавление в друзья. Прекрасный способ почувствовать себя старухой.
Келли поймала взгляд стоявшей напротив женщины в красном пальто, которая одобрительно кивнула, оценив произведенный на мальчишек эффект.
Келли ответила ей улыбкой.
– Удачный день?
– Стал лучше, как только закончился, – отозвалась женщина. – Впереди выходные, да?
– Я работаю. До вторника.
«И даже тогда будет всего один день на отдых, а потом еще шесть рабочих подряд», – подумала она и застонала про себя. Женщина выглядела ошеломленной. Келли пожала плечами.
– Кто-то ведь должен, правда?
– Наверное. – Поезд замедлил ход, подъезжая к «Оксфорд-Серкус», и женщина направилась к выходу. – Надеюсь, ваш день пройдет спокойно.
«Вот и сглазили», – подумала Келли и посмотрела на часы. До «Стратфорда» девять остановок: бросить вещи и назад. Дома в восемь. Может, в половину девятого. А обратно опять к семи утра. Она еще раз зевнула, даже не прикрыв ладонью рот. Интересно, дома есть еда?
Келли жила неподалеку от станции «Элефант-энд-Касл» вместе с тремя соседками, чьи полные имена знала лишь благодаря чекам за аренду, которые в конце месяца аккуратно появлялись на доске в холле. Ради лишних денег хозяин квартиры даже гостиную переделал в дополнительную спальню, так что единственной общей зоной оставалась крошечная кухня. Там помещались лишь два стула, но из-за смен и плавающих графиков соседок Келли могла за несколько дней ни с одной из них не повстречаться. В самой большой спальне жила Доун, медсестра. Она была моложе Келли, но гораздо домовитее и порой оставляла рядом с микроволновкой ужин для соседки и записку «Угощайся!» на ярко-розовом стикере.
При мысли о еде у Келли заурчало в животе, она снова взглянула на часы. День выдался куда более напряженным, чем она планировала. На следующей неделе придется взять дополнительную смену, иначе со всеми делами никогда не разобраться.
На «Холборн» в вагон вошла группа бизнесменов. Келли окинула их тренированным взглядом. Поначалу мужчины казались одинаковыми: короткие стрижки, темные костюмы, дипломаты. «Дьявол кроется в деталях», – подумала Келли, отмечая едва заметные полоски на костюмах; название книги, небрежно засунутой в сумку; изогнутые очки в золотистой оправе, зажатые в ладони; кожаный ремешок часов под манжетой белой хлопковой рубашки. Своеобразные манеры и нервозность выделяли их в череде почти одинаковых мужчин. Келли наблюдала за ними откровенно и бесстрастно. «Просто практикуюсь», – сказала она себе и не смутилась, когда один из бизнесменов встретился с ней взглядом. Келли думала, что мужчина отвернется, однако тот подмигнул, а губы его растянулись в самонадеянной улыбке. Келли скользнула взглядом по его левой руке. Женат. Белый, хорошо сложен, около шести футов ростом, на подбородке легкая тень щетины, которой, вероятно, несколько часов назад еще не было. На подкладке пальто желтой вспышкой мелькает забытая бирка химчистки. Стоит настолько прямо, что можно биться об заклад – в прошлом служил в армии. Внешность не слишком приметная, но Келли узнает его, если встретит снова.