До его ушей явно дошли слухи.
— Я выступала на пиру, — говорит она. — Адмирал заинтересовался деятельностью моего покойного отца, который был врачом, и попросил провести с ним несколько дней, чтобы помочь ему в трудах по естественной истории.
— Ясно, — с ошеломленным видом произносит Руфус.
— Адмирала превыше всего интересует стремление к знаниям, — продолжает она. — Он не опускается до предрассудков и постыдных допущений. Я хочу сказать, — она смотрит Руфусу прямо в глаза, — что он не снимает на пирах шлюх в целях, которые отдельные люди ему приписывают.
Он краснеет до корней волос.
— Нет!.. Разумеется! То есть я и не думал…
Она быстро перебивает Руфуса, чтобы избавить его от стыда.
— Прости, — говорит она. — Адмирал был ко мне очень добр, и я высоко ценю его уважение. — Она с ложным смущением опускает взгляд. — Мне не следовало высказываться так резко.
Ее внезапное возвращение к добродетели сбивает Руфуса с толку еще больше, чем упоминание о шлюхах.
— Как долго ты будешь… помогать ему в исследованиях?
— Сегодня я гощу у него последний день, — говорит Амара, и на сей раз в ее печали нет ни капли притворства.
— Какая жалость! — восклицает он. — Значит, ты покидаешь Помпеи?
— Нет, я живу в городе. — Она видит, что Руфус заинтригован, и старается еще как можно сильнее разжечь его интерес. — Мне любопытно было услышать, что ты любишь театр. Какие пьесы тебе нравятся?
Его лицо оживляется.
— Нет ничего на свете правдивей пьес! Я люблю их все, но ты знаешь, по-моему, в комедиях есть нечто особенно смелое. На сцене разыгрывается вся наша жизнь, и у актеров хватает храбрости говорить вещи, непозволительные где-либо еще. — Он умолкает, слегка стесняясь своего пыла. — Но, учитывая твое поприще, ты наверняка и сама все это знаешь. Должен сказать, я тебе немного завидую. Я и сам хотел бы выступать перед публикой.
Мысль о том, что этот богатый молодой человек, у ног которого целый мир, может завидовать нищей рабыне, поющей пьяным развратникам на пирах, настолько смехотворна, что Амара поначалу теряется с ответом. Однако он серьезно смотрит на нее, даже не подозревая, насколько нелепо звучат его речи.
— Как мило с твоей стороны, — говорит она. — Мне особенно нравится подбирать слова под музыку и находить способы подать сюжет.
— Как же это здорово! — восклицает Руфус, обезоруживая ее своей заразительной улыбкой. — Часто ли тебе выпадает возможность посещать театр?
— К сожалению, нет, — отвечает Амара. — Хотя мне бы этого очень хотелось. Часы, проведенные здесь, были для меня большим счастьем, ведь у меня появилось время для чтения. Но отдаться прелести театральной пьесы — это нечто особенное.