На втором куплете один из молодых людей неожиданно издает возглас узнавания и хлопает товарища по спине. Амара присматривается к ним повнимательнее. Плащ одного из них застегнут дорогой бронзовой брошью, инкрустированной красными камнями. Амара с улыбкой подзывает их к себе. Оба они пьяны, но не до бесчувствия, и ее кокетство не остается незамеченным. Они с развязными выкриками подходят немного ближе. Из-за их спин показывается более знакомая фигура — не Менандр, а Феликс. Пообок от него стоит Трасо, наблюдая за ними с Дидоной с выражением, которое, будь на его месте кто-то другой, можно было бы принять за восхищение. Возможно, он наконец-то понял, чего они стоят на самом деле.
Они доходят до последнего куплета, и, как она и надеялась, двое молодых людей проталкиваются вперед.
— Сапфо? — спрашивает один из них, положив ладонь ей на плечо. — Не слишком ли возвышенно для Виналий? Чьи вы?
Феликс вклинивается между ними быстро, как дым.
— Эти девушки принадлежат мне, — с низким поклоном говорит он.
Амара никогда прежде не видела, как он разговаривает с мужчинами своего класса. Хотя он сложен изящнее, чем эти пьяницы, она точно уверена, кто из троих победил бы в кулачном бою.
— В самый раз для Зоила, тебе не кажется? — спрашивает мужчина товарища, почти не обращая внимания на ее хозяина.
Тот с истерическим смехом хлопает себя по бедрам.
— Несомненно, Квинт! Несомненно!
Квинт одаряет Феликса улыбкой, приберегаемой богачами для прислуги.
— Сколько стоит снять обеих на вечер?
— На всю ночь? — переспрашивает Феликс.
Амара понимает, что он тянет время, прикидывая, какую цену заломить с этих толстосумов. Она чувствует, как Дидона прижимается к ней своим теплым телом. Во время этих переговоров им надлежит сохранять молчание, но речь не единственный способ общения. Она быстро потирает большой палец об указательный.
— Конечно, на всю ночь, приятель! Мы хотим, чтобы они украсили собой пир нашего глубокоуважаемого друга! — Его спутник снова разражается раскатистым смехом. — Ты, должно быть, слышал о Зоиле? — с ухмылкой продолжает Квинт. — Это самый выдающийся вольноотпущенник в Помпеях.
Феликс и сам вольноотпущенник. Амара подозревает, что ни в родословной Квинта, ни в родословной его товарища нет ни единого раба. Ее хозяин любезно кивает.
— Для такого замечательного человека, — говорит он, — пятьдесят денариев.
— Договорились, — не дрогнув, отвечает мужчина по имени Квинт.
— Разумеется, если вы захотите послушать игру на лире, — добавляет Феликс, — это обойдется вам еще в двадцать денариев.