Лошадиная морда выглянула из высокой травы, уставилась на меня любопытными карими глазами. Шерсть искрилась, словно снег на солнце. Надо же, какое подходящее имя. Я улыбнулась, покосилась на пояс, где были зелья и поганки.
– Не бойся, я не стану их применять против тебя или кого-то из твоих друзей, – уловив волнение, пообещала я и добавила: – Слово ведьмы.
Сдается, все знают, что оно нерушимо. Волшебное создание вот сразу прониклось доверием, фыркнуло, обошло меня по кругу, рассматривая явно чудаковатый, на его взгляд, наряд. Я не знала мыслей единорога, понимала лишь оттенки эмоций. Принялась объяснять, почему так одета, вздохнула…
Единорог вдруг заржал, встал на дыбы, ударил в воздухе копытом… и меня окутала незнакомая магия, которой невозможно было сопротивляться. И уже нет на мне черного боевого костюма ведьмы, струится по ногам алый шелк платья, облегает на груди. А на талии по-прежнему висят мешочек с зачарованными грибами да пояс с зельями.
Охнула, завертелась, красуясь и смеясь. Единорог довольно уставился на меня, разрешил себя погладить и напрочь отказался позволить залезть к нему на спину. Кажется, придется рассказывать ему сказку. Вздохнула, уселась на траву, принялась выполнять свою часть сделки. И как-то не учла, что все сказки у меня с особым уклоном, где главные героини – ведьмы. А когда закончила первую, увидела, что вокруг меня с интересом пасется все стадо, не обращая внимания на попытки фей переманить их обратно.
Захихикала, прижалась к боку Снежка.
– Отвезешь меня обратно?
Волшебная лошадка фыркнула, позволяя на нее забраться. Остальные единороги, поняв, что сказок больше не будет, снова разбежались по долине. Я видела, как феи принялись их ловить, уговаривая и рассказывая истории, а сама прижалась к Снежку, почувствовав, как меня окутывает магия, на этот раз защитная. Кажется, захочу упасть – не получится.
Единорог заржал – и травы и цветы перед нами вдруг расступились, вспыхнула искрящееся серебром дорожка, на которую волшебный конь ступил, а потом пригнулся и помчался быстрее ветра, оставляя позади чудесную долину. Я, кажется, кричала то ли от восторга, то ли от страха – было не разобрать, – и летела на единороге, окутанная волшебством.
Вспышка появилась на пути внезапно. Резкий рывок – и мы нырнули в нее, оказались возле трибун, оглушенные криком толпы. Следом стали появляться другие феи на единорогах, но я все равно успела первой.
Растрепанная, не в состоянии пошевелиться, оглушенная и магией, и криками, и собственными эмоциями, смотрела, как спускаются феи, а потом исчезают единороги, и пыталась хоть чуточку прийти в себя.