Сесилия заменила пробежки на улице на беговую дорожку, объяснив это желанием избежать холода. Теперь, когда воздух прогрелся, а по вечерам стало теплее, бегать в помещении казалось бессмысленным занятием. Ей хотелось на улицу, но одна мысль о беге в зеленой зоне Скатос вновь пробуждала страх. Сесилия ненавидела себя за то, что страх тормозит ее, но злость была в ней не менее сильна.
Взгляд упал на комод, где хранилось табельное оружие.
А что если взять на пробежку пистолет? Она знала, что это запрещено. Но кто узнает? Руки дрожали, когда она доставала оружие и убирала его в поясную сумку вместе с полицейским удостоверением, просто на всякий случай. Пистолет неудобно давил на бедро, но со своей задачей справлялся. Беспокойство о преследовании улетучилось.
Она облегченно вздохнула и вышла на улицу.
Почему я решил исчезнуть под землей, среди существ, которых видел лишь в образе когтистых теней, челюстей, перемалывающих землю, и насекомых?
Воскресенье, 29 мая
Автомобиль подпрыгивал на ямах в асфальте, когда Анника с Мартином поворачивали к дому. Мартин выключил двигатель и через плечо Анники взглянул на то место, где когда-то жил Ян Апельгрен. Кирпич на фасаде в реальности оказался краснее, чем на снимках. Пустые черные окна смотрели четырехугольными глазницами.
— Это он? — спросил Мартин и вопросительно посмотрел на Аннику.
— Да.
— Ты серьезно? Сад похож на джунгли! За ним никто не ухаживал?
— Думаю, да. Но ты ведь не боишься работы в саду?
— Не любитель.
Анника вздохнула.
— С удовольствием займусь. Зайдем внутрь? Она ждет.
Бетонные плитки с галькой, выстилающие дорожку к входной двери, лежали неровно в тех местах, где земля осела с годами. Некоторые из них смещались под ногами. Анника постучала, а потом взялась за ручку. Дверь оказалась не заперта, и они вошли.
— Есть тут кто? — закричала Анника.
Эмма Сивертс вышла в прихожую. Улыбаясь, она протянула руку и представилась Мартину.
— Добро пожаловать! — сказала Эмма. — Я решила провести вам небольшую экскурсию, что думаете?
Мартин постучал по деревянной панели, украшавшей стену в прихожей. Глухой звук выдавал каменную стену за панелью.
— Это оригинал? — спросил он.
Эмма рассмеялась.
— Да, безусловно! Дом семидесятых годов, кроме более поздней пристройки со спальней. Супругам Апельгрен он принадлежал всего несколько лет, они многое не успели отремонтировать.
Мартин вздрогнул:
— Апельгрен?
Он взглянул на Аннику.
— Это что, его дом?
Анника опустила глаза.
— Да. Анника вам не говорила? — спросила Эмма.
— Нет, — ответил Мартин, вопросительно глядя на Аннику.