— Сергей, — глухо откашлявшись, произнес офицер, — говорят, у тебя водка есть?
— А кто сказал — то? — бросив на начальника тяжелый взгляд, набычился прапорщик. В исполнении парняги, ростом под два метра и весом около сотни килограммов, это выглядело достаточно впечатляюще — слушаете всяких стукачей!
— Это не важно! — угрюмо боднул головой Александр, — у меня друг погиб, летчик, помянуть надо. Так есть или нет?
— Тот самый летчик, о котором писали в радиограмме? — почесал подбородок прапорщик, под его рукой хрустнула успевшая отрасти с утра щетина.
— Да.
— Святое дело, найдем немного, тем более для Вас.
Начальника, несмотря на разницу в возрасте Сорокуну было под тридцать, он уважал. Вне службы у них сложились ровные почти приятельские взаимоотношения. Даже разок, когда Сорокун был в контрах с женой, он ночевал у начальника в комнате.
Нырнув в фургон через пару минут прапорщик вернулся с замызганным пластиковым пакетом в руках.
— Вот, правда, не водка а самогонка.
— Да пойдет! Спасибо, — произнес Александр, с чувством пожимая руку подчиненного, — приходи в нашу палатку после отбоя!
— Приду — кивнул головой прапорщик.
Когда после отбоя Сорокун заглянул к командиру, в палатке уже собрались все офицеры. Висевшая под потолком лампочка освещала походный стол. Посредине исходила аппетитным запахом большая миска с бешбармаком, дальше стояли тарелки с консервированными грибами и нарезанными копченостями. Военно-полевой стол во всей своей немудрености. Тихо, лишь негромко трещит движок электростанции, да жужат степные насекомые, вьющиеся вокруг лампочки.
— Разрешите? — пробасил прапорщик, углядев начальника экспедиции майора Афонькина.
— Заходи, — нетерпеливо махнул рукой майор и покосился на просочившегося в палатку прапорщика, — надеюсь эта бутылка последняя? А то знаю я вас прапорщиков, все норовите в норку запрятать, глядишь если пошарить там, то не одна еще бутылка найдется?
— Да что Вы такое наговариваете, — возмутился Сорокун, но взгляд его слегка вильнул в сторону.
— Все собрались, прошу к столу, — негромко заметил Александр.
Когда по солдатским кружкам налили пахнущий сивушными маслами напиток, Александр поднялся.
— Вчера погиб мой самый большой друг Евдокимов Серега. Пусть земля ему будет пухом.
Не чокаясь, офицеры молча выпили, закусили. После третьего тоста бутылка закончилась. Завтра предстоял бой, так что продолжения не последовало. А еще через полчаса, лагерь попаданцев, за исключением дежурных, спал тревожным сном.
На следующее утро лагерь попаданцев подняли по тревоге за полчаса до обычного подъема.