Разговор, естественно, зашел о будущей панораме. Самокиша интересовало, какие эпизоды борьбы за Крым будут изображены, с каких точек показано направление атак. Его очень удивило, что среди них будет так мало чисто батальных, из пяти — три.
— Мы хотим показать не только бои, но и выявить сущность Красной Армии, — отвечал Греков. — Крупным планом показать бойцов и командиров — героев Перекопа!
Вечером того же дня состоялась встреча художников с общественностью Симферополя. Перед собравшимися выступил Греков.
— Товарищи, план предстоящих работ по созданию панорамы «Штурм Перекопа» грандиозен. Над ней будут работать двадцать — двадцать пять лучших художников-баталистов. Ее создание ознаменует появление в советском изобразительном искусстве «тяжелой индустрии» — панорамного искусства. Две наши бригады сравнительно малы по составу, наша цель — разведка. Мы объездим все места боев, осмотрим, зафиксируем, набросаем этюды тонов земли, особенности освещенности в этих районах, красочность местности. Главная же работа развернется в Москве. Она будет осуществляться на основе материалов экспедиции….
Б зале воцарилась напряженная тишина.
— Мы должны добиться того, чтобы панорама «Штурм Перекопа» вышла не. наглядным пособием, а волнующим художественным произведением. Каждый зритель при взгляде на нее должен сказать: «Все происходило именно так!»
Не имея опыта общения с большой аудиторией, Греков очень волновался. Да и после выступления еще долго не мог прийти в себя. Почти всю ночь он провел без сна. Утром, усаживаясь в автобус, Горелов участливо обронил:
— Что-то ты неважно выглядишь?
— Ночью плохо спал, сильно сжимало грудь, и холодели руки. Но под утро все прошло…
Из Симферополя автобусы с художниками двинулись в Бахчисарай. Здесь осмотрели музей — знаменитый ханский дворец. В книге отзывов Греков сделал запись, ставшую его последним автографом. Поехали дальше. Глядя на проплывающие за окном степные пространства, он предался воспоминаниям юности, стал рассказывать, как с Бродским путешествовал по Крыму.
При упоминании имени Бродского все оживились. В 1932 году Бродский возглавил Ленинградский институт искусств, размещавшийся в здании бывшей Академии художеств. Среди художников было много разговоров о его крутых реформах.
— Он начал с того, — внес ясность Авилов. — что провел общий экзамен. Итоги оказались самыми удручающими. Большую часть студентов пришлось. оставить на второй год, других понизить на курс, а некоторых вовсе исключить!
— Без «школы» нельзя, — удовлетворенный действиями друга, откликнулся Греков. — Многие ли из нынешних художников знают анатомию? В совершенстве ли владеют перспективой? То же самое приходится сказать и о рисунке… Неудивительно, что для большинства молодых художников страшен переход от этюда к картине…