Для представителя военно-исторического отдела аргументы были новы и неожиданны.
Беседа о комплексной панораме продолжалась в машине Озолиня. С большим воодушевлением Греков развивал перед ним свои давнишние планы, родившиеся еще в дни совместной работы с Савицким над диорамой «Перекоп».
— Комплексная панорама должна состоять из пяти диорам: «Красная Армия перед штурмом», «Бой на Литовском полуострове», «Штурм Турецкого вала», «Чонгарский мост» и «Отступление белых». В совокупности они представят одно последовательно развивающееся действие.
Озолиня несколько смутила тематика крайних диорам, их кажущаяся статичность.
Темы «Перед боем» и «После боя» классические, — успокоил его Греков, довольным, что нашел понимающего собеседника. — Они очень сильны, выразительны. Недаром к ним обращались крупнейшие мастера-баталисты Мейсонье, Менцель, Невиль, из наших — Рубо. Главное — показать накопление сил Красной Армии перед штурмом Перекопа, а также нарисовать образы отдельных командиров и бойцов. Эти герои, проходя через все диорамы, создадут у зрителя впечатление единства действия…
Воистину Грекову летом 1934 года везло. Прощаясь с ним, Озолинь сказал как о вполне решенном:
— Закончите работу над панорамой «Штурм Перекопа», возьмитесь за другую — «Первая Конная под Батайском»… Бои под Батайском были ничуть не легче, чем на Перекопе. Даже тяжелее. Трижды в течение недели Первая Конная переходила в наступление, и каждый раз полки откатывались назад. Никогда еще мы не несли таких потерь! Свыше трех тысяч бойцов навсегда остались на берегах Дона!
Озолинь уехал, а художники, очарованные им, еще долго обсуждали детали разговора.
— Какой умница! — восторгался Горелов.
— А какой скромный! — вторил ему Греков. — Ты обратил внимание, ни разу не выпятил себя, а все говорил о бойцах. А ведь под Батайском Озолинь возглавил атаку бригады и был тяжело ранен. Однако нашел в себе силы, чтобы переправиться на льдине через Дон… Знаешь, я, пожалуй, возьмусь за картину «Тяжелая атака под Батайском». А ты, — положил руку на плечо друга, — сделай для меня портрет Озолиня. С него я напишу комиссара во главе атакующей лавы!..
Не сразу Озолинь дал согласие позировать. Он был очень занят: шло оснащение Красной Армии новыми средствами связи — радио. И ему часто приходилось выезжать в воинские части, на заводы. Договорились, что Горелов будет писать портрет в мастерской у Грекова. В самом радужном настроении рано утром Горелов явился к другу. Но Озолинь не приехал. И на следующий день он подвел. Горелов нервничал, хмурился.