О, и последний пример – это жутко странно. Дина Малик была со мной мила.
Знаю, знаю. Она подошла и предложила мне конфетку, потому что, как она сказала:
– Ты сегодня какая-то расстроенная. Не хочу лезть не в своё дело, но я лично считаю, что ириска всё делает лучше. Вот! – и практически заставила меня взять две штучки. И была вполне искренна, я видела. Я посмотрела в её чёрно-карие глаза, ища обычной насмешки, но не увидела ничего, кроме… доброты.
К концу дня миссис Поттс (вот опять – я хотела сказать Клэр) явно начинает пристально следить за мной. Мы остаёмся в классе на урок «пред-мирной истории» с Кристофером, не знакомым мне учителем, и, когда миссис Поттс выходит, они с Кристофером переговариваются – так, как умеют только учителя, так что как ни старайся прислушиваться – не разберёшь ни единого слова. Иногда я думаю – может, их в университете учат разговаривать, не шевеля губами?
В общем, они перешёптываются, и Кристофер то и дело косится на меня, так что я понимаю, что миссис Поттс говорит ему что-то в духе: «Приглядывай за Миной; она сегодня странноватая». Потом я вижу, как он кивает, и просто понимаю: он будет ко мне цепляться.
Долго ждать не приходится.
Мы проходим Тюдоров. Это же история: что тут может не нравиться? Но, честно говоря, всё кругом такое странное, что на этом этапе я уже не удивилась бы, если бы узнала, что Генрих Восьмой сменил имя и стал какой-нибудь Белиндой Сотой, у которой было четырнадцать мужей, но нет – пока что он остаётся Генрихом Восьмым со своими всего лишь шестью жёнами.
У Кристофера громкий раскатистый голос, и он оказывается одним из тех учителей, которые любят расхаживать по классу, размахивая руками и «драматизируя». Он рассказывает о коронации короля Генриха, используя слова типа «блистательно» и описывая толпы, явившиеся поглазеть на празднование. Мне это даже нравится, как вдруг Кристофер останавливается и указывает рукой на меня, и я моментально напрягаюсь.
– Мина! – грохочет он. – Какое современное событие можно, по-твоему, назвать эквивалентом этой коронации? Думай шире, Мина! Что-то, что одновременно наблюдало множество людей?
Что ж, не хочу хвастаться, но в таких штуках я разбираюсь, в основном потому, что мой папа – фанат викторин и постоянно швыряется вопросами в духе «Кто первым пробежал четырёхминутную милю?» Так что я делаю вид, будто задумываюсь ненадолго, чтобы не выглядеть всезнайкой, а потом говорю:
– Высадки на Луну, сэр. То есть Кристофер. Сэр Кристофер.
Следует пауза – он явно восхищается моей сообразительностью. А потом говорит: