– Прости. Что ты сказала?
– Высадки на Луну!
– И что, скажи на милость, представляли собой высадки на Луну?
Конечно же, он спрашивает это для того, чтобы я смогла продемонстрировать ещё более глубокие познания в истории. Так что я отвечаю:
– Тысяча девятьсот шестьдесят девятый. Нил Армстронг ступил на поверхность Луны, и миллионы людей по всему миру следили за этим по телевизору. – По классу расползается тихое хихиканье. Наверное, они мне не верят, так что я продолжаю.
Знаю – тут можно было бы уже и догадаться.
– Когда он спустился с лестницы, то сказал: «Это один маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества!»
– Ты что, пытаешься шутить, Мина?
Олли – если кто тут и пытается шутить, так это он – встревает:
– Он долетел туда на лётике, Крис! Пришлось здорово поднапрячься!
Громкий смех. Кто-то ещё говорит:
– Так они выяснили, сделана Луна из сыра или нет?
К этому моменту все прямо-таки хохочут, а у меня от стыда горит лицо.
– Ну ладно, класс, успокойтесь, – преувеличенно терпеливо говорит Кристофер. – Мина. Я буду благодарен, если ты станешь вести себя немного серьёзнее и оставишь истории про высадки на Луну для уроков креативного письма с Клэр. Это же надо придумать!
Тут я уже не выдерживаю. Может, дело в стрессе, но я сама не понимаю, как вскакиваю, опрокидывая стул, и кричу:
– Но это правда! Это действительно было! Это одно из величайших достижений человечества! Корабль назывался «Аполлон-11». Я видела запись. Нил Армстронг и Базз… как там его…
– Пчёлка Баззи? – подсказывает Олли и начинает жужжать, и все просто покатываются со смеху, подвывая.
– Можете посмотреть на Ютубе! – ору я.
– Ладно! Достаточно! – кричит Кристофер. – Мина. Ты сейчас же выйдешь из класса. Иди посиди в коридоре. А вы, седьмой класс, – успокойтесь немедленно.
Так что я вылетаю за дверь. Всё, о чём я думаю, сидя в коридоре на скамейке, – это «Ненавижу это место».
Я просто хочу к маме. Хочу, чтобы она крепко обняла меня своими большими руками и сказала, что всё будет хорошо. Что, как бы странно я себя ни чувствовала, это пройдёт. Она бы объяснила, что происходит, и снова обняла бы меня, а потом пришёл бы папа и отпустил какую-нибудь дурацкую шутку – такую плоскую, что даже Алекс бы захихикала, и мы бы посмеялись все вместе, как раньше, до того, как родители начали постоянно спорить, а Алекс – закрываться у себя в комнате с компьютером.
Потом я бы пошла и выпила горячего шоколада с Моди у её буржуйки, и она проводила бы меня домой, и я приняла бы ванну, а мама или папа – или даже Алекс – почитали бы мне, а по телику не было бы никаких новостей о войне, а когда я проснулась, всё было бы нормально. А потом…