Однажды, когда знойный день сменился чудесным вечером, свежий воздух наконец-то выманил Эмили на прогулку, хотя она и знала, что Бертран должен ее сопровождать. Она вышла из дома вместе с Мадделиной, а Бертран пошел следом, но позволил девушкам самим выбирать маршрут. В этот тихий прохладный час все вокруг вызывало восторг. Каким восхитительным выглядело ярко-синее небо, бледневшее по мере приближения к шафранному сиянию горизонта! Ему не уступали и разнообразные теплые цвета Апеннин в те минуты, когда вечернее солнце освещало горные вершины. Эмили пошла по тропинке вдоль реки, в тени склонившихся деревьев. На противоположном берегу паслись коровы редкой кремовой масти, а чуть дальше пейзаж украшали лимонные и апельсиновые рощи, плоды которых едва ли уступали по количеству листьям. Эмили направилась в сторону моря, мягко отражавшего солнечные лучи, хотя высившиеся на берегу скалы уже погрузились в полумрак. Справа долина заканчивалась высоким мысом, на вершине которого, нависая над волнами, стояла полуразрушенная башня, сейчас служившая маяком. Остатки укреплений и распростертые крылья кружившей хищной птицы все еще несли отсветы солнца, хотя сам диск уже опустился за горизонт. В то же время нижняя часть башни и скала, на которой она упорно держалась, уже скрылись в сумерках.
Дойдя до мыса, Эмили с почтительным восхищением взглянула на вздымавшиеся на уединенном берегу скалы. Вершины некоторых венчали сосновые леса, а другие демонстрировали лишь голый сероватый мрамор, здесь и там поросший миртами и другими душистыми кустами. Море дремало в нерушимом спокойствии: едва заметно поднимаясь, волны нежно касались берега, а зеркальная поверхность воды отражала золотистые оттенки заката. Глядя на бескрайнее пространство, Эмили вспоминала родину, счастливые дни и мечтала… о, как пылко и напрасно мечтала, что волны эти перенесут ее к далекому дому!
«Ах, вот этот корабль, чьи паруса так элегантно отражаются в воде, возможно, держит путь во Францию! – думала она. – Счастливое, счастливое судно!» И продолжала с восхищением и завистью смотреть до тех пор, пока серая пелена сумерек не скрыла его из виду. Меланхоличный плеск волн у ног углубил тоску и вызвал слезы. Этот звук оставался единственным до тех пор, пока, следуя изгибам морской линии, в воздухе не разнесся хор голосов. Эмили на миг остановилась, чтобы лучше слышать, но, не желая быть обнаруженной, в поисках защиты впервые оглянулась на Бертрана, шагавшего следом на небольшом расстоянии. Успокоившись, Эмили пошла на звук, доносившийся из-за высокого мыса, скрывавшего пляж. Музыка ненадолго стихла, а потом одинокий женский голос запел нечто вроде баллады. Забыв обо всем, Эмили ускорила шаг, обогнула скалу и в уединенной, заросшей вдоль всего берега бухте увидела две группы крестьян: одна сидела в стороне, а другая стояла у воды вокруг поющей девушки, которая держала в руках венок из цветов и собиралась бросить его в волны.