Ночь выдалась бурной; башни и укрепления сопротивлялись ветру, время от времени издавая протяжные стоны, пугавшие слабые умы во время грозы. Как обычно, часовые разошлись по своим постам. Посмотрев внимательно, Эмили заметила, что расчеты удвоились: такая предосторожность показалась оправданной из-за плачевного состояния стен. Знакомые звуки шагов и принесенные ветром далекие голоса солдат напомнили, как прежде, вслушиваясь в своеобразную ночную жизнь, она с грустью сравнивала мрачную действительность с былым счастьем. Однако Эмили не позволила себе погрузиться в печаль, и, поскольку назначенный час еще не настал, закрыла окно и принялась терпеливо ждать. Дверь на потайную лестницу, как обычно, забаррикадировала мебелью, хотя понимала, что для Верецци это вовсе не препятствие. Она часто поглядывала на стоявший у стены тяжелый старинный комод, мечтая когда-нибудь передвинуть его с помощью Аннет. Та, как всегда, задерживалась с Людовико и другими слугами. Чтобы скрасить ожидание, Эмили оживила огонь в камине и села с книгой, хотя сосредоточиться на чтении так и не смогла, размышляя о Валанкуре и собственных несчастьях. Внезапно ветер стих, и послышалась музыка. Эмили подошла к окну, но в этот миг новый порыв заглушил все остальные звуки. Когда ветер снова стих, отчетливо зазвучали мелодичные струны лютни, а потом буря опять одержала верх. Трепеща от страха и надежды, Эмили открыла окно, прислушалась особенно внимательно и произнесла несколько слов, чтобы проверить, не долетит ли ее голос до музыканта. Терпеть неопределенность она больше не могла. Воцарившаяся вокруг тишина позволила различить доносившиеся снизу уже знакомые нежные звуки лютни, а затем и слабый голос в сопровождении мягкого шелеста листьев, скоро утонувшего в шуме вновь разыгравшегося ветра. Кроны сосен заколыхались, и мощный порыв бури прокатился по лесу, почти склоняя деревья к земле, а затем понесся дальше. Ему отвечали другие деревья, пока постепенно рев не успокоился и не растворился в тишине. Эмили прислушивалась со смешанным чувством благоговейного страха, ожидания и надежды. В молчании природы снова зазвучали волшебные струны лютни в сопровождении все того же сдержанного, но торжественного голоса. Теперь уже не сомневаясь, что музыка доносится из комнаты снизу, Эмили перегнулась через подоконник, стараясь различить свет, однако окна замка были так глубоко утоплены в стены, что сквозь толстые решетки не пробивался ни единый луч. Она осмелилась окликнуть незнакомца, но ветер унес ее голос в дальнюю часть террасы, а потом, когда порыв стих, музыка зазвучала снова. В этот момент в комнате тоже раздался какой-то звук. Эмили тут же отошла от окна, но услышала за дверью голос Аннет и впустила горничную.