– Слышала, – подтвердила Эмили, – и полагаю, что вы в нее не верите.
– Я сомневался до того момента, пока не подслушал этот разговор, – согласился Дюпон. – Но некоторые упомянутые Монтони подробности значительно усилили мои сомнения. Его рассказ почти убедил меня в том, что он убийца. Я испугался за вас, тем более что слышал, как гости упоминают ваше имя в таком тоне, который не предвещал ничего хорошего. Зная, что самые нечестивые люди обычно отличаются безмерным суеверием, я решил пробудить в них совесть и запугать так, чтобы они отказались от совершения преступления. Внимательно слушая Монтони, в самых драматичных местах я стал повторять его слова измененным жутким голосом.
– Но разве вы не боялись разоблачения? – спросила Эмили.
– Не боялся, потому что понимал: если бы Монтони знал тайну этого коридора, то ни за что не поместил бы меня в ту темницу, куда этот коридор вел. К тому же я слышал, что хозяин Удольфо вообще плохо знает об особенностях своего замка. Некоторое время компания не замечала моего голоса, а потом так встревожилась, что в спешке покинула комнату. Услышав, как Монтони приказал слугам обыскать помещение, я вернулся в свою темницу, расположенную весьма далеко от этой части коридора.
– Я отлично помню ту историю, – призналась Эмили. – Тогда все люди Монтони страшно встревожились. Должна признаться, я оказалась настолько слабой, что разделила общее безумие.
Некоторое время разговор касался синьора Монтони и его деяний, а потом перешел к Франции и предстоящему морскому путешествию. Эмили рассказала, что намерена остановиться в монастыре в Лангедоке, где когда-то встретила теплый прием, и уже оттуда написать родственнику месье Кеснелю и сообщить о своих планах. Там она собиралась дождаться окончания аренды поместья Ла-Валле и вернуться в отчий дом. Дюпон в свою очередь объяснил, что те поместья, которые пытался присвоить Монтони, потеряны не окончательно, и еще раз поздравил Эмили со спасением, так как не приходилось сомневаться, что синьор собирался держать племянницу в плену пожизненно. Возможность вернуть земли тетушки ради их с Валанкуром благополучия обрадовала Эмили, как ничто другое в течение многих месяцев, но она попыталась скрыть радость, чтобы не огорчать месье Дюпона упоминанием о сопернике.
Разговор продолжался до тех пор, пока солнце не стало клониться к западу. Тогда Дюпон разбудил Людовико и Аннет, и они продолжили путешествие.
Спустившись с пологого склона, путники оказались на берегу реки Арно и на протяжении многих миль двигались по живописному краю, радуясь окружающей красоте и навеянным классическими водами историческим воспоминаниям. Издалека доносилась песня работавших на винограднике крестьян; закатное солнце окрашивало воду в золотистый цвет, а сумерки набрасывали на горы пурпурное покрывало. Так наступила ночь. Вспыхнули ярким светом тосканские светлячки, а цикады затрещали еще громче, чем в полуденную жару, явно предпочитая тот час, когда