Много лет ныне покойный маркиз де Виллеруа не посещал поместье. В замке жил только старый дворецкий с женой, и заброшенное здание начало разрушаться. Намерение сделать необходимый ремонт и послужило главной причиной, побудившей графа де Вильфора провести осень в Лангедоке, и никакие уговоры и слезы графини – а в случае необходимости она умела убедительно плакать – не смогли изменить его планы. Поэтому графине не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться воле мужа и покинуть веселое парижское общество, где она блистала красотой и остроумием, ради сумеречного полога лесов, одинокого величия гор, торжественности готических залов, тишины длинных галерей, в которых эхом отдавались редкие шаги слуг, и мерного тиканья огромных часов в холле. От меланхоличных мыслей графиня старалась отвлечься думами о традиционных праздниках Лангедока, но и здесь – увы! – вид сельского веселья доставлял мало радости сердцу, под тлетворным влиянием роскоши давно утратившему великодушие.
Сын и дочь графа – дети от первого брака – должны были сопровождать отца в путешествии на юг Франции. Девятнадцатилетний Анри служил в армии, а Бланш, которой еще не исполнилось восемнадцати, до сих пор воспитывалась в монастыре, куда ее отправили сразу после женитьбы отца. Такой совет дала графиня, не желавшая заниматься воспитанием и обучением падчерицы. Больше того, страх перед расцветающей красотой девушки заставил графиню любыми средствами удерживать Бланш в монастыре, и сейчас она с разочарованием поняла, что муж больше не согласится ни на какие уловки. Утешало одно: в сельской местности красота падчерицы останется незаметной для светского общества.
В назначенное утро по приказу графа у ворот монастыря остановился экипаж, чтобы забрать Бланш, чье сердце с восторгом ожидало свободы и новой жизни. В последние дни ее нетерпение стремительно возрастало, а ночь перед отъездом, когда она считала каждую минуту каждого часа, тянулась невыносимо долго. Наконец забрезжил свет, колокол позвал к заутрене, а монахини начали выходить из келий, и Бланш вскочила с постели, чтобы приветствовать новый день, несущий освобождение от строгой монастырской жизни и обещающий вступление в мир, полный улыбок, добра и благословения! Услышав звон надвратного колокола, а вслед за ним скрип колес, она подбежала к окну, увидела внизу отцовский экипаж и легкой походкой направилась вдоль галереи, где ее встретила одна из старших монахинь и передала приглашение явиться к настоятельнице.
Бланш вошла в кабинет настоятельницы и увидела графиню, показавшуюся ей чистым ангелом, ведущим к счастью. Однако графиня при встрече с падчерицей испытала совсем иные чувства, так как Бланш никогда еще не выглядела такой сияющей и прелестной, как в это утро: освещенное радостной улыбкой юное личико изумляло красотой счастливой невинности.