Дойдя до сторожевой башни, Эмили присела на разрушенные ступени и обратила грустный взор к волнам: скрытые туманом, пенные гребни накатывались на берег и брызгами разбивались о камни. Невнятное бормотание воды и поднимавшийся над скалами серебряный туман придавали пейзажу новую торжественность. Эмили сидела, вспоминая прошлое, до тех пор, пока болезненные чувства не заставили ее быстро встать и уйти. Проходя мимо маленькой двери сторожевой башни, она заметила вырезанные в камне буквы и, заинтересовавшись, остановилась, чтобы взглянуть повнимательнее. Несмотря на грубое исполнение, почерк показался ей знакомым. Узнав почерк Валанкура, она с трепетным волнением прочитала следующие поэтические строки:
Кораблекрушение
Торжественная ночь! На одиноком склоне,
Под стенами разрушенной старинной башни,
Где тени дикие гуляют бесшабашно,
Я отдыхаю. Внизу раскинулась пучина.
Сквозь облака холодный свет мерцает,
Невидимые ветры гонят волны,
И голос мой в их диком реве тает.
В минуты тишины я слышу в отдаленье
Чудесных песен звуки неземные
И вижу образы певцов небесных.
Но вдруг предсмертный крик летит в моленье.
Там парус тонкий рвется, гнется мачта,
Покорная стихии злобной бури!
Ах, горе морякам! Их утлый челн
Не ведает чудесного спасенья!
Стихотворение свидетельствовало о том, что Валанкур был в этой башне, причем, судя по строкам, этой ночью, и ушел совсем недавно, потому что в темноте вырезать буквы было невозможно. Не исключено, что он по-прежнему оставался где-то в парке.
Все эти мысли молнией пролетели в сознании Эмили и вызвали бурю противоречивых чувств. Первым было стремление избежать встречи. Немедленно покинув башню, она поспешила в замок, по пути вспомнив музыку, доносившуюся рядом с башней, и промелькнувшую фигуру. В первый момент возникла мысль, что это Валанкур, однако другие обстоятельства доказывали ошибочность этого предположения. Свернув в лесную чащу, Эмили увидела медленно идущего вдалеке человека и, погруженная в мысли о Валанкуре, решила, что это он, вздрогнула и остановилась. Ускорив шаг, человек приблизился и, прежде чем она успела скрыться из виду, заговорил. Эмили узнала голос графа де Вильфора: он выразил удивление по поводу ее столь ранней прогулки и подшутил над привычкой гулять в одиночестве, – но скоро понял, что тема не годится для насмешек, изменил тон и принялся нежно укорять в излишней чувствительности. Понимая справедливость его укоров, Эмили не смогла сдержать слез, и граф поспешил оставить болезненную тему. Выразив удивление, что адвокат из Авиньона до сих пор не ответил на письмо относительно поместий мадам Монтони, он с пылкой уверенностью попытался убедить Эмили в удачном исходе. Сама же она чувствовала, что даже поместья не добавят счастья в ее жизнь без Валанкура.