Пытаясь совладать с недоумением и тревогой, граф подумал, что, испугавшись одиночества, Людовико покинул пост. Однако в таком случае он, естественно, вернулся бы к людям, а все слуги дружно заявили, что его не видели. Дверь внешней комнаты также оставалась запертой, и ключ торчал в замке, изнутри. Таким образом, пройти через нее никто не мог. Да и все другие двери анфилады оказались закрытыми на засовы и замки, с ключами внутри. Оставалось одно: парень покинул помещение через окно. Граф не поленился проверить каждое из окон и выяснил, что те, размер которых позволял пролезть человеку, были забраны крепкими решетками и оставались нетронутыми. К тому же зачем прыгать из окна с риском сломать шею, если можно спокойно выйти через дверь?
От удивления граф де Вильфор потерял дар речи, но все-таки вернулся в спальню, где не заметил никаких следов беспорядка, если не считать перевернутого слугой кресла. Возле него стоял небольшой стол, на котором по-прежнему лежал выданный графом меч и раскрытая книга, стояла лампа и бутылка с каплей вина на дне. На полу виднелась корзина с остатками еды.
Анри и слуга не сдерживали своего изумления. Хоть граф говорил мало, серьезность его лица не оставляла сомнений. Возможно, Людовико покинул покои по какому-то тайному ходу, потому что в сверхъестественную природу событий граф не верил. И все же, если такой ход действительно существовал, оставалось непонятным, почему он им воспользовался. Странным казалось и отсутствие малейших следов. Все в комнате сохранилось в таком порядке, как будто Людовико ушел обычным путем.
Граф собственноручно помогал приподнимать гобелены в поисках скрытой двери, однако ничего подозрительного не обнаружил. Наконец, он покинул покои, заперев дверь в анфиладу и положив ключ в карман, первым делом приказал начать поиски Людовико, причем не только в замке, но и в округе, а сам удалился в свою комнату вместе с Анри. Трудно сказать, о чем именно шел разговор, но молодой человек вышел от отца серьезным и сдержанным.
После бесследного исчезновения Людовико барон де Сен-Фуа укрепился в своем мнении относительно возможности существования привидений, хотя трудно было установить связь между двумя явлениями или объяснить ее иначе, чем предположив, что таинственное событие вызвало у него помутнение ума и еще больше склонило к суеверию. Можно определенно утверждать, что с этого времени барон и его сторонники еще крепче утвердились в своих убеждениях, а страх среди графских слуг достиг такого масштаба, что некоторые из них немедленно уволились, а остальные согласились работать только до тех пор, пока им найдут замену.