Барон с готовностью пообещал исполнить просьбу. Немного побеседовав на отвлеченные темы, друзья спустились к завтраку. Граф поприветствовал всех с жизнерадостной улыбкой, на все расспросы отшучивался и в необычно веселой манере заверил всех, что северного крыла бояться незачем, поскольку они с Анри вернулись оттуда целыми и невредимыми.
Анри, однако, скрывал чувства не так умело, как отец. Лицо его до сих пор хранило выражение ужаса. Он часто умолкал в задумчивости, а когда пытался шутить над навязчивыми расспросами мадемуазель Беарн, получалось это плохо.
Вечером граф, как и обещал, навестил Эмили. Смесь игривой шутливости и сдержанности в его поведении удивила ее. Граф ни слова не произнес о том, что произошло в северном крыле, а когда Эмили осмелилась напомнить ему об обещании поделиться результатами наблюдений и спросила, получил ли он доказательства существования сверхъестественных сил, граф де Вильфор на миг погрузился в мрачную задумчивость, а потом спохватился и с улыбкой ответил:
– Дорогая Эмили, не позволяйте почтенной аббатисе забивать вашу голову фантазиями: она научит вас искать призраков в каждой темной комнате. Поверьте, – добавил он с глубоким вздохом, – призраки не являются ради собственного развлечения, чтобы напугать трусов… Но хватит об этом.
Вскоре граф де Вильфор ушел, а Эмили встретилась с сестрами, которые удивили ее своей осведомленностью о событиях в замке. Все восхищались мужеством графа, решившегося провести ночь в той самой комнате, откуда пропал несчастный Людовико. Как выяснилось, монахини получили эти сведения от принесших фрукты крестьян, которые после исчезновения Людовико внимательно следили за происшествиями в замке.
Эмили молча выслушала разные мнения сестер о поступке графа. Большинство осуждали его за самонадеянность и дерзость, считая, что такое поведение вызовет особенно жестокую месть потусторонних сил.
Сестра Франсес, однако, утверждала, что граф действовал храбро; он знал, что ни в чем не повинен, а потому защищен высшей силой – Тем, кто наказывает грешников и поддерживает невинных.
– Грешники не имеют права на защиту! – неожиданно заявила сестра Агнес. – Если бы граф задумался о своем поведении, то ни за что не посмел бы надеяться на помощь высших сил. Но кто готов назвать себя невинным? Земная непогрешимость лишь относительна. Пропасть греха бездонна, и как глубоко мы можем пасть! О!
Умолкнув, монахиня судорожно вздохнула и устремила на Эмили пристальный взгляд, а потом встала, взяла ее за руку и с особым выражением произнесла: