– Нет, мадемуазель, – покачал головой храбрец. – Ни разу не слышал ничего, кроме насмешек над доверчивостью старой экономки: однажды она едва не поймала одного из пиратов. Это случилось вскоре после приезда в замок графа.
Эмили слегка покраснела и попросила Людовико объясниться.
– Видите ли, мадемуазель, однажды ночью один из парней, находясь в спальне, услышал, что в соседнюю комнату кто-то вошел. Поднять гобелен и юркнуть в дверь он уже не успевал, поэтому спрятался в кровати. Думаю, лежа там, он дрожал от страха.
– Как дрожал и ты во время дежурства, – добавила Аннет.
– Да, – согласился Людовико, – испугаться в такой ситуации неудивительно. И вот вскоре в спальню вошла экономка вместе с другой дамой. Обе приблизились к кровати. Пират подумал, что сейчас они его обнаружат, и решил напугать, пошевелив покрывалом, но это не помогло и ему пришлось показать лицо. Женщины в страхе убежали, как будто увидели самого дьявола, и он преспокойно ушел из комнаты.
Эмили не сдержала улыбки от такого простого объяснения своих суеверных страхов и все же, с благоговейным ужасом вспомнив звучавшую в полночь таинственную музыку, спросила Людовико, не может ли он как-то это объяснить.
– Нет, мадемуазель, – ответил доблестный спаситель. – Знаю лишь одно: пираты здесь ни при чем. Я слышал, как они со смехом говорили, что дьявол с ними заодно.
– Это уж точно! – убежденно заявила Аннет. – Я никогда не сомневалась, что или он сам, или злые духи связаны с северным крылом, и вот наконец доказательство.
– Трудно отрицать, что духи дьявола любят эту часть замка, – с улыбкой заметила Эмили. – Но удивительно, Людовико, что пираты не отказались от своих замыслов даже после приезда графа. Разве они не думали, что может начаться расследование?
– Подозреваю, мадемуазель, – ответил Людовико, – что они собирались там оставаться не дольше, чем это было необходимо для вывоза награбленных товаров из подвалов. Они начали этим заниматься вскоре после появления графа. Но поскольку работа шла только в течение нескольких ночных часов и в то же время осуществлялись другие планы, к тому времени, когда меня захватили, подвалы не опустели даже наполовину. Разбойники гордились возможностью поддерживать суеверные слухи о северном крыле замка и старались оставлять комнаты в том виде, в каком их нашли, чтобы посмеяться над ужасом, испытанным обитателями замка после моего исчезновения. А чтобы я не выдал их секрет, увезли меня как можно дальше. Они уже считали замок почти своим, но из их разговора я понял, что однажды едва не провалились. Придя ночью в северное крыло, чтобы, как всегда, напугать слуг, и собираясь отпереть потайную дверь, они внезапно услышали голоса в спальне. Потом граф сказал мне, что в ту ночь, когда дежурили в комнате они с Анри, внезапно услышали дикие вопли и завывания. Он признался, что в ту минуту испытал нечто большее, чем удивление, но ради сохранения покоя домочадцев решил промолчать и потребовал молчания от сына.