Утром в России еще не знали о переходе австрийцами сербской границы, но в Генеральный штаб постоянно поступали донсения о мобилизационных мерах на русской границе в Галиции.
Более того, начатая несколько дней назад мобилизация в Германии была к этому времени почти закончена.
Германия, по словам графа Пурталеса, продолжала настаивать на непосредственных переговорах между Веной и Петербургом, на которые Австро-Венгрия по-прежнему не соглашалась.
Что же касается предложения о посредничестве держав, то германское правительство считало ее не приемлемой для своей союзницы.
Теперь, когда военный маховик был уже запущен, никто не мог с уверенностью сказать, насколько на самом деле было велико влияние Берлина на Вену.
Зато было хорошо известно, что Вена, со своей стороны, с чрезвычайной настойчивостью требовала от Берлина заявления нам о намерении Германии приступить к мобилизации, если мы будем продолжать наши вооружения.
Германия добросовестно выполнила это поручение.
Германский посол в Брюсселе фон Белов получил пакет с ультиматумом Бельгии. Вскрыть его надлежало только по особому указанию.
В тот же день Бетман-Гольвег направил угрожающие ноты в Париж и Петербург.
«Военные приготовления, — недвумыслненно говорилось в ней, — вынуждают Германию объявить состояние угрозы войны».
Петербургу указывалось на то, что «если Россия будет продолжать свои военные приготовления, даже не приступая к мобилизации, то эти меры заставят нас мобилизоваться, и тогда едва ли удастся избежать европейской войны».
Одним словом, иду на Вы…
Не остался в стороне от происходящего и Пурталес.
Ровно в 3 часа дня германский посол посетил российский МИД и сообщил Сазонову о принятом его правительством, согласно австрийской просьбе, решении.
Если называть вещи своими именами, то сообщение графа Пурталеса больше походило на ультиматум.
— Мобилизации наших четырех южных округов, — попытался объяснить решение своего правительства министр, — не предпалгает никаких наступательных мер против Австро-Венгрии и объясняется мобилизацией большей части австро-венгерской армии. Еще раз хотел бы заметить, что для использования всех средств к мирному разрешению кризиса было бы целесообразно прибегнуть к посредничеству четырех незаинтересованных держав и, параллельно с этим, к непосредственным переговорам между Россией и Австро-Венгрией…
Но все было напрасно.
Сазонов говорил в пустоту.
— Если Россия не откажетесь от военных приготовлений, — еще раз повторил Пурталес, — то Германия даже при всем желании не сможет остаться в стороне. И, поверьте, это отнюдь не ультиматум, только дружественное предостережение…