– Покушение? Со стороны кого? Ты с ума сошел! Может, ты и в Деда Мороза еще веришь? В немецкой армии никогда не бывало покушений на Верховного главнокомандующего.
Это было бесспорно.
Занятие было прервано. Мы отослали курсантов в казармы и поспешили в офицерскую столовую, где возле радиоприемника уже собралась кучка офицеров. Берлинское радио транслировало военные марши. В новостных выпусках, передававшихся каждые полчаса, об инциденте ничего не упоминалось. Началось обсуждение. Может, это просто сплетня? Нет, многие офицеры слышали сообщение по радио в 15.30. В нем говорилось о взрыве в ставке фюрера, но ничего более.
Около 17 часов тревога! Вводится в действие план «Валькирия». Этот план был разработан давно. Согласно ему, армия резерва рейха, приблизительно миллион человек, приводилась в состояние боевой тревоги против «вероятного внутреннего противника».
В школе за приведение в действие данного плана отвечал я, поэтому стал собирать бронегруппу из танков, пулеметных броневиков и мотострелков и приготовился к выезду из лагеря.
Я еще не успел закончить приготовления, как пришедший унтер-офицер принес мне приказ с указанием моей задачи. Я должен был прибыть в Брюнн, занять городскую штаб-квартиру нацистской партии, арестовать крейсляйтера (местного партийного руководителя) и ждать дальнейших указаний! Наверняка это была какая-то ошибка!
Нет, это не было ошибкой. Телефонный звонок полковнику – начальнику училища подтвердил мне это. Но выступление моего отряда пока откладывалось. Похоже, наверху царила полная неразбериха. В Берлине, на Бендлерштрассе, в здании Верховного командования вермахта и командования армии резерва, никто толком не знал ситуацию.
Я тихонько обсуждал положение с одним из курсантов, графом Вельчиком (позже заместитель шефа протокола в Бонне). Его отец был послом в Париже и Мадриде и сохранил прочные связи в берлинских дипломатических и политических кругах. Вельчик был настроен пессимистично. Он опасался, что путч провалится, потому что начался преждевременно.
Около 17.30 состояние боевой тревоги было приостановлено, но не отменено. Нас попросили собраться в офицерской столовой для прослушивания радиосообщения.
«В ближайшее время рейхсминистр Геббельс огласит коммюнике», – сообщил диктор.
Теперь сомнений не осталось: произошло нечто очень серьезное. Как ни странно, многие решили, будто подняли мятеж СС. В некоторых дошедших до нас во второй половине дня приказах с Бендлерштрассе упоминались большие казармы СС в Лихтерфельде, на юго-западе Берлина. Может быть, на берлинских улицах уже шли бои? СС против вооруженных сил? Такую возможность в последние годы допускали, но никто не смел говорить об этом вслух. Сейчас нельзя было быть уверенным даже в проверенных товарищах.